уже сплю?

- Закрыть в четырех стенах и сватать за нелюбимого – это ты считаешь лучше?

– Ну вот что ты в нем нашла, в этом Кейне? – мама слегка импульсивно взмахивает руками, задевая посуду, через что воздухом проносится легкий звон, и я понимаю, что не только я сегодня останусь с пустым желудком. Я опускаю взгляд в свой ужин и нервно ковыряю сырный квадратик, просто чтобы чем-нибудь занять руки.

– То, чего нет у других, мама. Я люблю его и никогда не откажусь от своих слов.

– Он использует тебя и бросит.

– Неправда! – подвергаюсь провокации и мгновенно затихаю, опуская взгляд обратно в тарелку. Почему-то мой голос начинает заикаться. - Он... Он сказал, что будет ждать сколько нужно.

Мама смотрит на меня, долго смотрит, и мне кажется, что в какой-то момент все меняется, а в ее глазах впервые проскальзывает что-то граничащее между теплым сочувствием и пониманием.

- Какая же ты у меня наивная...

Похоже, я действительно ничего не понимаю, потому что я вижу на ее лице улыбку, а в следующее мгновение она перетягивает стул поближе и прижимает меня к себе, гладя волосы. Я не сопротивляюсь, но и не жмусь в ответ, не даю возможности понять, что меня так легко размягчить.

- Совсем не наивная, - отбрыкиваюсь я, но почему-то мой голос звучит заглушенно и ослабленно. – Вот увидишь, скоро он станет богатым и утрет нос всем, в том числе твоему Стэну. А потом заберет меня с собой в Северную Флориду и вы с папой ничего не сможете сделать.

Мама продолжает меня гладить.

– Милая, я понимаю, ты увлеклась им. И сейчас тебе кажется, что это любовь всей твоей жизни. Он наверняка наговорил тебе всяких обещаний, но это только слова, Ким, - тут я отклоняюсь, чтобы посмотреть на нее. Мама продолжает: - Скажи мне, он уже сделал что-то, чтобы воплотить свои обещания?

Я чувствую, как мое сердце делает кульбит и теряюсь.

- Нет, он...

– Вот видишь, – не дослушивает, перекладывая прядь волос мне на плечо. – Такие парни, как он умеют только красиво говорить.

– Ты ничего не знаешь, мама, – возражаю я, но в моем голосе неожиданно куда больше растерянности, чем возмущения. – У него сейчас просто сложный период.

– А кому же сейчас легко?

- Нет, ты не понимаешь... - быстро раскачиваю головой, вдохновленная тем, чтобы донести ей. – Его сестренку забрали в детский приют, он работает на двух работах и ​​откладывает на обучение в солидной брокерской компании. Он делает все, чтобы вернуть свою сестру и обеспечить нам хорошее будущее.

– Хорошо, Ким, – неожиданно просто соглашается мама. – Пусть даже так. Допустим, он трудится, не покладая рук. Когда-нибудь сможет добиться успеха. Но там где успех, там есть власть, и там всегда женщины, понимаешь меня?

- Не совсем...

Я вижу, как ее рот разъезжаются в легкой улыбке, готовясь говорить, и я близка к тому, чтобы вот-вот понять ее посыл.

– Возможно, сейчас он клянется тебе в любви, но потом будут другие. Ты сейчас удобна. Потому что другие девушки не интересуются им. А тебе, наивной глупышке, он просто запудрил мозг, наобещав горы ради тебя свернуть.

Повисает затяжное молчание.

- Ты ничего о нем не знаешь, мама, - мое волнение пробивает трещину в голосе, из-за чего он становится нетвердым и дребезжащим. И я впервые не слышу в своем голосе убедительности и уверенности.

Понимая, что до сих пор сжимаю вилку в руке и она уже перегрелась от теплообмена, я отбрасываю ее и иду в свою комнату, заостряя внимание на том, как серебро зазвенело от удара по столу, лишь бы не думать о зерне сомнения, что предательски посеялось внутри.

6. 6

По комнате плетется тусклое свечение вечернего сумрака, льющегося из открытого окна, легкий ветерок мягко колышет белый тюль, и от стен отражаются причудливые звуки проезжающих на улице машин. В углу на письменном столе тихо гудит не выключенный ноутбук. Я ставлю паузу и закрываю окно. Тишина вокруг сгущается, давя на меня тяжестью. Она тянется по стенам, карабкается на потолок и простирается дальше, запрыгивая на меня, как дикий зверек из пустоты.