Только бы всё было неправдой, только бы подвала не существовало.

«Ложь, Полина. Он тебе лгал! Там человек на цепи, а ты тут нюни распустила. Совсем уже спятила?»

С большим усилием я отстранилась, словно и на мне цепи, но невидимые. «Скажи что-нибудь, скажи…»

– Давай кофе выпьем.

– На ночь? – удивился он.

– Да, на ночь, – улыбнулась я. – Что-то захотелось…

В кухне, сидя за столом, я наблюдала, как Паша готовит, и твердила себе, что теперь нет смысла оттягивать, пора решаться. Получится или нет – другой вопрос, но попытаться стоит. Может, Паша поймёт меня? Или мне настолько повезёт, что он бросит поиски? А там я как-нибудь справлюсь. Справлюсь…

Кого я убеждаю? Ни черта я не справлюсь, я люблю его!

Он поставил передо мной чашку и уселся напротив. Сообразив, что требуются объяснения, я закусила губу. С чего начать не предполагала, а он смотрел и смотрел… Ну и ладно, пусть пялится на здоровье, ответами тоже меня не балует.

Я попробовала кофе и чуть обратно не выплюнула. Горький. Нарочно так приготовил? Молча подошла к холодильнику, достала молоко, подогрела. Отлив в раковину половину из чашки, разбавила эту бурду. Уселась на место и лишь после обратила внимание на мужа.

– Что? – не поняла его удивления.

– Ты же не пьёшь с молоком.

– Вовсе нет. – Я посмотрела на него, потом на чашку.

– Хорошо, – не стал спорить он.

Да блин! Не поверил. И не зря, потому что я так сказала из принципа. Нечего ему думать, будто знает меня как облупленную.

Минут пять мы молчали. Кофе мне расхотелось, чашку я отодвинула.

– Что тебя расстроило? – первым не выдержал он.

По тону было ясно, что теперь мне не отвертеться. Занятая мыслями своей внезапной тяги, ответ я не надумала. Паша понаблюдал, как я нервно стискиваю пальцы, и неожиданно спросил:

– Где ты, говоришь, была?

Сердце вроде бы пропустило удар, мне подурнело.

– На террасе.

– Да?

– Да.

Он резко поднялся и устремился прочь из кухни. Мигом сообразив, что дело дрянь, потому как ключ торчит в замке, а Паша долго складывать всё воедино не будет, я смахнула со стола чашку. Она упала и разбилась. Но от испуга с замахом я не рассчитала и наклонилась вслед за ней.

– Паша! – завизжала сразу, цепляясь за край стола. Ладонь скользила по столешнице, а чёртов стул был слишком высоким, таким, как за барной стойкой. Уселась я на него с трудом и падать не хотелось, а он уже немного двигался и противно скрипел. – Бекетов! Куда ты побежал?

– Чёрт! – раздалось совсем рядом, после чего руки мужа оказались на моей талии и на вздёрнутой ноге.

Вид, наверное, комичный. Я повизгивала, цепляясь свободной рукой за его штанину, он бурчал неизвестно что (слушать его было некогда) и старался меня поднять. Никакого изящества.

Наконец ему удалось меня усадить. Довольная я, что избежала полёта, захихикала и пропела на радостях:

– Пашенька…

Только он весёлый настрой не разделил, упёрся руками о стол и заорал мне в ухо:

– Полина!

Я подскочила, впору начать заикаться.

– О господи… Чего ты сразу орёшь? Чуть что, так орать! Между прочим, мне плохо стало. В глазах потемнело, вот и я свалилась. – Для убедительности я помахала рукой перед лицом. – Так что вообще прекрати повышать на меня голос. Я этого не потерплю. Понятно? Чего орёшь? – повторила со слезами. – Раньше ты таким не был…

Он смотрел на меня хмуро, я на него с обидой. Недовольство с его лица постепенно исчезло, зато появилась загадочная улыбка, что насторожило.

– И почему ты теперь улыбаешься? Дурдом какой-то.

Я отвернулась к столу, но он обратно меня развернул.

– Родная, ты ничего не хочешь мне сказать?

– Нет.

– Уверена?

– Уверена. Можно я снова отвернусь?