Элизабет старается теперь почаще упоминать Джойс, потому что какой смысл скрывать?

– Что мы могли бы обоснованно предположить? Скажем, Вентам недоволен Карраном или Карран недоволен Вентамом. Неважно, кто кем. Им есть что обсудить, но почему-то они делают это публично, что уже странно.

Элизабет смотрит на часы. Она все равно старается смотреть незаметно.

– Итак, предположим, сразу после собрания Вентам должен сообщить ему какую-то неприятную новость. Он боится, как среагирует Карран, поэтому встречается с ним у всех на глазах. Надеется, что этим заставит его сдержаться. Но, на взгляд Рона, «безуспешно». Я сейчас повторяю слова Рона.

У кровати кусочек губки на палочке. Элизабет макает губку в кувшин с водой и смачивает Пенни сухие губы. Тишину наполняет металлическое стрекотание монитора, отслеживающего сердцебиение Пенни.

– Итак, что, согласно этому сценарию, сделал бы Вентам, а, Пенни? Ответил бы на претензии Каррана? Переключился на план Б? Поехал бы за Карраном к нему домой? «Дай зайду, обсудим все, может быть, я поторопился?» А потом «бац», и все, как ты считаешь? Убил Каррана, чтобы Карран его не убил?

Элизабет ищет глазами свою сумочку. И опирается на ручки кресла, готовится встать.

– Но из-за чего, спросишь ты? Я собираюсь заняться их финансовыми отношениями. Ищите деньги. В Женеве есть один человек, он у меня в долгу, так что к вечеру мы получим финансовую документацию Вентама. Как бы то ни было, это увлекательно, правда? Приключение. И думаю, кое в чем мы можем обставить полицейских. Уверена, маленькая помощь им не повредит, так что этим я сейчас и займусь.

Элизабет выбирается из кресла, подходит к кровати.

– Следствие по настоящему убийству, Пенни! Обещаю все время держать тебя в курсе дела.

Она целует подругу в лоб. Повернувшись к креслу по ту сторону кровати, слабо улыбается.

– Как у тебя дела, Джон?

Муж Пенни откладывает книгу и поднимает взгляд.

– Да сама понимаешь.

– Понимаю. Ты всегда знаешь, где меня найти, Джон.

Медики говорят, что Пенни Грей ничего не слышит, но кто знает? Джон при Элизабет никогда с Пенни не говорит. Он приходит в «Ивы» в семь утра и уходит в девять вечера – возвращается в квартиру, где они жили с Пенни. К отпускным сувенирам, старым снимкам и общим воспоминаниям о пятидесяти годах вместе. Элизабет знает: когда никто не слышит, он разговаривает с Пенни. И заходя – обязательно сначала постучав, – она каждый раз видит, как на руке Пенни тают следы пальцев Джона. А у него в руках книга, открытая, похоже, всегда на одной странице.

Элизабет оставляет влюбленных вдвоем.

По средам я на микроавтобусе для проживающих езжу в Файрхэвен погулять по магазинам. По понедельникам он ходит до Танбридж-веллс, это полчаса в другую сторону, но мне нравится Файрхэвен – он моложе. Я люблю посмотреть, как люди одеваются, и послушать чаек. Шофера зовут Карлито, его обычно принимают за испанца, но я с ним не раз уже болтала, и оказалось, он португалец. Хотя он не подает виду.

У самой набережной есть веганское кафе, я нашла его несколько месяцев назад и уже предвкушаю отличный чай с мятой и миндальное пирожное. Я не веганка и не собираюсь ею быть, но все же мне хочется это дело как-то поддержать. Пишут, что если человечество не откажется от мяса, то к 2050-му нас ждет голод. Никому не в обиду, мне без малого восемьдесят, так что это не мои проблемы, но я очень надеюсь, что веганы справятся. Дочка моя Джоанна – вегетарианка, и я когда-нибудь свожу ее туда. Просто так заглянем, словно для меня самое обычное дело зайти в веганское кафе.