Похоже, я погорячилась, соглашаясь на эту игру.

– Я… Прости… я не могу.

– Расслабься, девочка, – его голос перешёл на полушёпот. – Мы практически не видим друг друга, только слышим. Чего ты боишься?

– Ну, знаешь, я каждый день не мастурбирую перед незнакомцами, – фыркнула я.

– Значит, я буду у тебя первым? Мне это нравится, – смеётся Демон и его смех льётся по моей коже лавой раскаленных мурашек. – Если бы я мог, я бы сам сейчас подошёл и с удовольствием сжал в руках твои упругие грудки, с такими манящими твёрдыми сосочками, которые просто умоляют о ласке. Я бы задрал твою футболку и взял в рот один сосок, а второй сжал между пальцами. Я бы облизал его языком, а потом прикусил, слегка, но этого бы хватило, чтобы сорвать с твоих губ сладкий стон.

О, Боже! Да я уже готова застонать от его слов.

Его голос – настоящий порок. Он словно змей-искуситель пытающийся склонить меня к разврату. И что самое странное – мне это нравится.

4. Глава 4

– Я не могу к тебе прикоснуться, поэтому хочу, чтобы ты была послушной девочкой и сделала это за меня. Прикоснись к себе, Ангел, – хрипло произнёс Демон властным голосом.

Дрожь возбуждения волной прокатилась по коже.

Что же творит со мной этот мужчина? А главное – что же творю я, подчиняясь его голосу?

Сама не поняла, как моя рука потянулась к груди, обхватила чувствительное полушарие и сжала, отчего с губ сорвался ели слышный вздох.

– Да-а… Вот так. Хорошая девочка. А теперь вторую, и сожми сосок двумя пальцами, – командует мужчина, будто имеет все права распоряжаться моим телом.

Я прикрыла глаза, мысленно растворяясь в его голосе и в своих ощущениях. Накрыла ладонью вторую грудь и сдавила пальцами изнывающий чувствительный сосок.

– А теперь я хочу, чтобы ты провела рукой по своему животику и спустилась ниже. Туда, где наверняка уже всё влажно и горячо. Ты ведь мокренькая уже, да?

Вспыхнула от его слов по самые уши, мысленно благодаря небеса, что он не видит моё лицо.

Послушно веду рукой вниз.

В моих трусиках действительно уже влажно и набухший клитор стал до невозможности чувствительным.

– Прикоснись к себе, поиграй с клитором, потри его. Да-а-а…, – услышала его приглушённый вздох, когда от наслаждения с моих губ сорвался полустон-полувздох. Я растирала пальцами клитор, слушая его голос и, чувствовала, как внизу живота нарастает напряжение, словно раскалённая спираль натягивается с большей силой, готовая сорваться и выстрелить в любой момент.

Моё дыхание участилось, и я начала тихонько постанывать, когда почувствовала, что уже вот-вот… уже сейчас…

– Убери руку, Ангел.

Что? О чём он?

Как убери? Ведь мне сейчас так хорошо, а через секунду будет ещё лучше…

– Убери, я сказал! – звучит твёрдый властный голос. И это действует на меня, как ушат холодной воды. Я вздрагиваю, разочарованно застонав. – Не смей кончать без моего разрешения. Ты обязана меня слушаться, помнишь?

– Но почему? – тяну я разочарованно.

– Потому что я ещё не разрешал, – его голос вновь приобрёл бархатные нотки. – В этом весь смысл игры, Ангел. Я говорю, ты – подчиняешься. Когда всё будет происходить в реале, я сам буду контролировать твои действия, а сейчас я могу использовать только свой голос, и ты должна меня слушаться, беспрекословно. Поняла?

– Да.

– А теперь, давай снова. Только сейчас я хочу, чтобы ты проникла в себя пальчиком. Представь, что я трахаю тебя, Ангел.

Вот, чёрт! Легко сказать: представь. Как я буду представлять, если я даже ума не приложу, как это вообще должно быть, и что бы я при этом чувствовала. Конечно же я знаю, как должно всё происходить между мужчиной и женщиной, технически. Но одно дело представить то, что ты уже когда-то испытывал, а другое – то, что у тебя ещё никогда не было.