Я опустился в подвал и обнаружил здесь нечто, лежащее в углу. Мне захотелось рассмотреть, что бы это могло быть, и не оно ли так испугало того бомжа. В этот момент на меня сзади напал человек в чёрном плаще с огромным ножом в руках. Мне удалось отбить удар арматурным прутом, который я подобрал наверху, и ударить его по ноге.

Человек убежал вон туда и запер дверь за собой. Я не смог её открыть, после чего вернулся и обнаружил под тряпками труп девушки. Это было ужасное зрелище. Я вышел наружу и позвонил в отдел. Вот, собственно, и вся история.

Горбунов недоверчиво покачал головой:

– А чем вы занимались вчера и сегодня до этой прогулки?

– Работал у себя дома над статьями. Как-то незаметно скопилась пропасть неотложных дел. Вот уже неделю приходится навёрстывать упущенное время за счёт сна и прогулок. Сегодня выдался, наконец-то, свободный день. Погода сами знаете какая, вот я и решил прогуляться, хотя уже понимаю, что это было не самое удачное решение. Уж лучше бы я спал до вечера.

– И все эти дни вы не выходили на улицу?

– Нет, не выходил.

– Но чем же вы питались?

– У меня был кое-какой запас в холодильнике.

– Да, прогулка и в самом деле получилась не самая удачная… А кто может подтвердить, что вы не покидали квартиру все эти дни?

– Не знаю… Боюсь, что никто.

Василий Ефимович, опустив глаза, задумчиво потёр шею:

– Это плохо, очень плохо…

– Отчего же, простите?

– Да оттого, что ваши слова невозможно проверить, и на настоящий момент, как не жаль мне это говорить, вы единственный человек, которого можно хоть как-то связать с этим жутким преступлением.

– Вот как! И что, для такого утверждения имеется соответствующая доказательная база?

– Нет, пока такой базы нет, но кто может поручиться, что она не появится в ходе расследования?

– Я могу поручиться, поскольку точно знаю, что не имею к этому делу никакого отношения.

Горбунов недоверчиво хмыкнул:

– Так, знаете ли, каждый может сказать…

– То есть, если я правильно вас понял, вы пытаетесь представить меня, как возможного подозреваемого?

– Не я, это обстоятельства складываются не в вашу пользу.

Мне с трудом удалось сдержать себя от желания послать этого человека куда подальше. Вместо этого, наклонившись к нему поближе, я тихо произнёс:

– Василий Ефимович, как вы полагаете, если я сделаю звонок генералу Карпинскому, это поможет вам принять правильное решение?

Горбунов недоверчиво посмотрел на меня:

– Вы знакомы с генералом?

– Даже очень близко. Так мне позвонить ему?

– Не нужно. Я ведь не утверждаю, что виновником этой трагедии являетесь вы. Это просто одна из версий, не более того.

– Спасибо. Вы, надеюсь, не будете возражать против моего присутствия здесь?

– Нет, не буду, если у вас есть такое желание. Хотя это и не по правилам.

– Василий Ефимович, нам ли с вами не знать, что правила придумывают для того, чтобы иногда их нарушать.

Наш разговор прервал Макс:

– Товарищ майор, дверь вскрыли. Вы будете смотреть, что там находится?

– Да, конечно, буду. Вы, кстати, тоже можете принять в этом участие, если хотите, – неохотно заметил он мне.

Желание у меня было, и я отправился с тремя сотрудниками и Горбуновым осматривать соседние помещения.

За дверью находился коридор длиной метров двадцать. Из него выходили двери в шесть подвальных комнат. Все они были так же запущены, как и помещение, в котором было обнаружено тело девушки. Найти выход наружу или в какое-то подземелье второго уровня нам не удалось.

– Так что, говорите, сюда убежал напавший на вас человек? – недоверчиво уставился на меня Горбунов.

– Да, он скрылся за этой дверью.

– Ну, и куда же он мог подеваться отсюда? Это же не призрак какой-то, из числа тех, что проходят сквозь стены.