Алик рядом одобрительно хмыкнул, а Гений устремил на меня полный укоризны взор. Кажется, я немного разочаровала нашего лидера.

– Любопытно, что именно ты завела этот разговор, Рита, – вкрадчиво заметил он, с особой иронией произнося сокращенную версию моего имени. Вот так из «роковой женщины» и «блестящего разума» меня вмиг разжаловали до «милого, розовощекого…» – далее по тексту – создания. – Смотри не потеряй совсем свою хорошенькую голову!

Метнув насмешливый взгляд в сторону Алика, Гений по привычке на секунду погрузился в раздумья и тут же оживился, видимо, найдя нужный подход к «бунтарке».

– Марго, почему бы тебе не поделиться с нами некоторыми деталями своей истории?

Ага, значит, все-таки «Марго»! Отрадно слышать. Но даже это не заставит меня выворачивать душу наизнанку теперь, когда я совершенно к этому не готова.

– Извини, но… нет. Не сейчас. Мне нужно время. Острый момент не прошел, еще начну плакать… Позорище…

– Я не прошу тебя рассказывать все, если тяжело, – не унимался Гений.

Вот так всегда: видимо, я слишком мягко отказываю, если окружающие слышат в моих словах что угодно, только не заветное «Нет».

– Озвучим кое-какие моменты.

– Ну… не знаю…

– Отстань от нее! Тебе ведь ясно сказали: еще не время. – Это, разумеется, встрял Алик.

Гений пренебрежительно поморщился, словно у него в ухе пискнул настырный комар, и, не удостоив ответом моего товарища по «бунту», деловито предложил:

– Давай просто поговорим о том, что ты сейчас испытываешь. К каким последствиям привело оскорбление, которое тебе нанесли. Просто перечисли, что тебя мучает.

– Ничего необычного, с чем-то подобным наверняка сталкивается каждый, – сдалась я, осознав, что никакой травмирующей душу откровенности от меня не требуется. – Навязчивые мысли, слезы, ночные кошмары… Иногда от переживаний мне бывает физически плохо. Голова кружится, сердце бьется. Случается, впадаю в апатию. Или, наоборот, хочется крушить все вокруг. Особенно тяжело под вечер, нередко нападает такое состояние, будто что-то вот-вот случится. Что именно – понять не могу, но хочется бежать куда глаза глядят. И засыпать бывает страшно…

– Хорошо, продолжим, – мягко отозвался Гений, красноречиво-властным взглядом усмиряя очередной протест открывшего было рот Алика. – А как, по-твоему, почему этих неприятных реакций так много? И почему в ряде случаев они разные?

– Вспоминается то одно, то другое, вот и реагируешь по-разному. Если честно, мучаюсь оттого, что не могу управлять собственными мыслями. Я хочу, очень хочу стереть все из памяти, начать с чистого листа, ведь уже ничего не изменишь! Но вместо того, чтобы забыть, буквально смакую каждое мелкое унижение, как мазохистка…

Я осеклась, осознав, куда клонит Гений. Из множества деталей складывается целая картина нанесенного мне оскорбления. Одно большое «преступление» включает тьму-тьмущую унижений, крохотных и не очень. И за каждое из них вполне справедливо взыскать с обидчика по полной программе. Логично. Или все-таки нет? Я совсем запуталась…

Видимо, сомнение явственно отразилось на моем лице, потому что Гений удовлетворенно кивнул.

– «Преступлений» много, последствий много – значит, одного наказания недостаточно. Это справедливо, – констатировал он и, не давая мне опомниться, спросил: – Но это ведь еще не все последствия, да, Маргарита? Я не буду озвучивать, что ты отмечала в тесте, но может быть, тебе захочется обсудить это со всеми? Ты здесь, чтобы получить помощь профессионалов и единомышленников. Не нужно стесняться.

Я поняла, что он имеет в виду. В тесте значилось что-то невнятное про боязнь высоты и открытых пространств, и я поставила у этих пунктов вопросы – в надежде, что смогу обговорить свое дискомфортное состояние с психологом. Меня не мучили какие-то особенно страшные фобии, но обычное неприятное ощущение, возникавшее на непривычной высоте, с годами стало обостряться. А с недавних пор появились эти сны, где мне всякий раз грозило неминуемое падение…