– Так… шапочно, – уклончиво отозвался он.

– Макар, – начала она, словно сомневаясь, говорить ему или не стоит. – Лучше держись подальше… от этой девочки.

Ни хрена себе новости! Да что с этой самой Динкой не так? Девчонка как девчонка, а ты гляди, какие страсти бурлят…

– Это п-приказ или угроза? – нервно попытался пошутить он.

– Ни то, ни другое, – сухо отчеканила директриса. – Можешь считать это дружеским советом.

“Тоже мне, подружка нашлась”, – хмыкнул он про себя, а вслух упрямо и настойчиво повторил:

– И всё-таки я хотел бы п-попасть в её класс.

– Ну… как знаешь, – с непроницаемым лицом она подвинула ему листок бумаги. – Пиши заявление в “А”.

Макар управился с этим делом за пару минут и вопросительно взглянул на директрису.

– Когда я могу начать учиться?

Она пожала плечами:

– Да хоть прямо сейчас, к чему разводить волокиту. Оставшиеся формальности уладим позже.

Прищурившись, директриса уставилась на расписание уроков, пришпиленное к стене.

– У них сейчас будет литература в триста шестом кабинете. Это третий этаж. Давай я тебя провожу, нужно будет предупредить Светлану Александровну… она, кстати, ещё и ваш классный руководитель.

Макар поднялся с места, подхватив свой рюкзак.

– Сегодня посиди так, присмотрись… а после уроков сходишь в библиотеку за учебниками. Я распоряжусь, чтобы тебе всё выдали без задержек.

– Спасибо, – поблагодарил он.

Раньше Макар относился к вливанию в каждый новый коллектив довольно пофигистически – по большому счёту ему было вообще всё равно, с кем предстоит учиться. Но сейчас, вспоминая пухлые губы и круглые щёчки любительницы капучино, он почему-то чувствовал, что всерьёз волнуется.

Они вошли в класс сразу же после того, как прозвенел звонок на урок.

– Вот, веду вам пополнение! – жизнерадостно объявила директриса. – Встречайте и знакомьтесь: Макар Вознесенский. Между прочим, циркач.

В этот раз он уже не выдержал. От “циркача” у него буквально зубы скрипели!

– П-правильно говорить “артист цирка” или просто “цирковой”, – поправил он.

Директриса в искреннем недоумении выкатила на него глаза.

– А в чём разница?

– “Циркач” – это д-довольно обидное обращение. Ну, например, как “т-торгаш”, – терпеливо разъяснил Макар; он старался не шарить глазами по классу, и боясь, и отчаянно желая увидеть Динку – здесь она или нет?.. – Оно пошло ещё с д-дореволюционных времён, когда цирковых даже артистами не считали. Этим словом “чистая” п-публика презрительно выражала своё отношение к шутам-циркачам.

– Спасибо за ликбез, – холодно кивнула Наталья Петровна, – но, полагаю, сейчас не время и не место дискутировать об этом… Усаживайся на любое свободное место, вливайся в коллектив. Светлана Александровна, – повернулась она к учительнице литературы, – можно вас на минуточку? Буквально пару слов вам хочу сказать…

Обе женщины вышли. В классе тотчас же возник лёгкий оживлённый гул. Все с интересом присматривались к новенькому, пока он шёл между рядами, выискивая взглядом свободную парту.

– Макар, привет! – услышал он радостный возглас.

Повернувшись на звук, он увидел ту самую блондинку Соню, с которой познакомился накануне – она лыбилась во весь рот и махала ему ладошкой. Рядом с ней сидела Динка. Кровь тут же бросилась ему в лицо, и он смущённо опустил голову, буркнув:

– Привет…

– Садись вот тут, прямо за нами! – позвала его Соня. – Тут никого нет.

Он молча плюхнулся на стул позади девчонок.

– Цирковой, значит, – многозначительно протянул кто-то из первого ряда. – Интересненько… А чего заикаешься? Нас боишься?

Вокруг раздалось сдержанное хихиканье.

– Да нет, наверное, клоуна у себя в цирке увидел и обосрался – подумал, что “оно” вернулось!* – выкрикнул какой-то остряк – на этот раз с задней парты.