Она развернулась и пошла в глубь дома, Ян и Женя – за ней. Они прошли еще один холл, коридор, гостиную…

И вдруг за очередной дверью начался совсем другой мир. На смену коже, замше, коврам и картинам «парадного дома» пришло обилие зеркальных, мраморных и хромированных поверхностей. Шкафы-купе, что-то вроде примерочной, массажный стол, стул для педикюра – все это чередой промелькнуло перед Женей, пока их небольшой эскорт шествовал в самый дальний уголок гигантской лаборатории красоты.

Мартина устроилась в королевском кресле за столом красного дерева, на котором монитор в 21 дюйм казался совсем небольшим. Достав из папки несколько листов бумаги, Мартина протянула их Жене:

– Евгения, я попрошу вас заполнить анкеты, как только закончится съемка. Пожалуйста, отнеситесь к этому максимально серьезно.

Потом Женю сфотографировали в нескольких ракурсах, и Ян отвел ее в другую комнату:

– Сиди, заполняй анкеты. И максимум прилежания, о’кей? Она потом очень внимательно сама все смотрит.

– Хорошо, – пообещала Женя.

Ян умчался обратно в кабинет хозяйки, а Женя проглядела анкеты и растерялась.

Какие-то странные, неожиданные вопросы. Ну понятно – рост, вес, но вот это как понимать: «С каким зверем вы себя ассоциируете?» Или: «Как вас называет мужчина во время секса?» Что это? Зачем?

Она еще раз просмотрела анкеты и поняла, почему Ян говорил о прилежании – заполнить все это за какие-нибудь двадцать минут просто невозможно! Наверное, придется повозиться с этим не час и не два, а…

Два часа! Как же она забыла – она же с Юлькой договорилась!!! Женя выхватила телефон и торопливо набрала номер.

– Юль, это я… – виновато вздохнула она в трубку. – У меня все хорошо.

– Ах, хорошо? – прокричала разгневанная подруга. – А я уже на полпути в отделение милиции, чтобы заявление писать о пропаже Евгении Коростелевой…

– Все нормально, Юль, – не дала ей договорить Женя, – потом все расскажу, не могу пока говорить.

И повесила трубку, не дожидаясь новых яростных воплей.

Через двадцать минут мучения с анкетами дверь кабинета открылась, и Ян поманил Женю рукой. Мартина показала ей на стул рядом с собой, Женя села и уставилась в монитор. Ян стоял у них за спиной. Мартина начала щелкать мышкой, и Женя впилась взглядом в экран, стараясь даже не моргать…

С монитора на Женю смотрела она сама. Блондинка, рыжая, с вьющимися волосами, с прямыми, с короткой, как у мальчика, стрижкой… «Надо же! – думала Женя. – Неужели прическа и цвет волос ТАК меня изменят? Хотя нет, не в прическе дело: вот тут с бровями что-то сделали, губы вроде пухлее… Нет, только не пластическая операция!» – испугалась она.

– Рыжий не советую, – ровно, без эмоций произнесла Мартина, – хотя вам, безусловно, хорошо. Зеленые глаза и рыжие волосы – вообще моя слабость. Очень эффектно.

– Но надоело уже, – продолжил Ян.

– Да, – легко согласилась Мартина, – это быстро надоедает. Тем более что наша задача – не выделяться. Я думаю… – она пощелкала мышкой, – вот это будет в самый раз.

Женя замерла, разглядывая облик своего будущего. Волосы по плечи, челка, глаза как-то странно накрашены – словно ресницы выгорели на солнце, скулы четко видны, губы опять пухлые…

– Мне нравится, – решилась она высказать свое мнение.

Мартина улыбнулась, а Ян за ее спиной засмеялся:

– Еще бы!

– Прощаться будешь? – весело спросил Ян, когда она уселась в парикмахерское кресло.

– А… – начала было Женя и замолчала.

Понимание кольнуло иголкой.

Коса. Ненавистная коса, от которой она так мечтала избавиться. Как и все девочки, в старших классах она мечтала о стрижке. Сколько причесок можно было сделать, не будь у нее длиннющих волос! Но мама была категорически против. Все мамы против, когда дочери хотят избавиться от своей порядком надоевшей «школьной» косы. Женя согласилась потерпеть до выпускного.