Ответил, что Господь даст нам агнца для жертвы.

– А что это было за жертвоприношение? – поинтересовался Иаков.

– Очень жестокое, – спокойно сказал Исаак, – называлось «всесожжение». Мой отец всегда был против этого обряда, но он был распространен на тех землях, где мы жили: животное связывали, очищали его кожу от шерсти, клали на жертвенный камень, разделывали на несколько частей, а потом сжигали. Были случаи, когда дикие языческие народы приносили во всесожжение своих детей. И вдруг Господь требует этого обряда от самого Авраама! Представляете, какое смятение было у него в душе?

– А когда ты догадался, что жертвой должен стать не агнец, а ты? – допытывался Исав.

– Это трудный вопрос, Исав, – загрустил отец, – я, если честно, до сих пор не знаю. Может быть, когда увидел, что мы не берем с собой агнца. Может, когда заметил, что с отцом что-то не так: ведь он молчал три дня, пока мы шли к горе Мориа. Молчал и страдал. Не смотрел мне в глаза. Не потреблял хлеба и воды. Ночами он уходил подальше и плакал безутешно до самого рассвета. А потом мы продолжали путь.

– Но почему ты ничего не сделал, чтобы сбежать? Ведь Аврааму было больше ста лет. А ты мальчишка. Никто бы тебя не догнал! Ты мог спрятаться за камнями, отсидеться в трещинах гор. Ты мог сбежать от него в любую минуту. И два его служителя тебя бы тоже не поймали, особенно, если бы ты ушел от них ночью.

– И это я тебе вряд ли смогу объяснить. Ни один отец не хочет смерти своего сына, тем более рожденного так поздно. Но иногда отцы посылают сыновей на смерть. Как бы горько им в этот момент не было. В жизни бывают такие обстоятельства.