И вот когда разверзлись хляби небесные, мы, подстегнутые холодной водой, что упала на нас…неслись со всех ног в станицу…Хотя и бежать – то всего – ничего, но пока суть да дело, вымокли насквозь! И самый прикол, простыли почти все…Вот именно, что почти…кроме меня?!

А я, вот так случилось, споткнулся о какую – то корягу – деревягу и почти носом впахался в какую – то хрень, с первого взгляда напоминавшее нечто, похожее на сильно проржавевший нож…На автомате подхватил его и не разглядывая, припустил за нашей ватагой…

Прибежал, первым делом – в предбанник, воткнул ножик под застреху, ну и если сломается, подумаешь…беда какая? И только потом – домой…Получил свою долю плюхи за непослушание и проскользнул в свою комнату, а там, раздевшись, скользнул под теплое одеяло и зачарованно уставился на стихию, разбушевавшуюся за стеклом окна…

Вот там, за окном…за полотном ливня, стоявшего стеной…увидел первый свой глюк! Отгадайте с двух раз, кого? Правильно…фавна! Именно его, а кого же еще? У кого нижняя половина тела покрыта темно – бурой, курчавой, как мерлушка, шерстью и внизу – козьи копыта? Там, где у нормальных людей – стопы?!…

Этот рогатый индивид улыбнулся мне милой – премилой улыбкой, показав мне белоснежные, чистые и ровные зубы и отвесил поклон, словно я аглицкий лорд какой – то? И пыхнув вспышкой света…исчез! А я лежал и боялся пошевелиться!?

– Что это было? – еле смог я пошевелить своими белыми от сухости губами, прошамкал я, уставившись за окно…где лился уже вполне себе обычный дождик…

Все бы ничего, но когда я обернулся на какой – то шорох за спиной, обомлел, за мной внимательно наблюдал, сдвинув кустистые брови, мой деда…И когда наши взгляды пересеклись, он горестно покачал головой и сказал всего одно слово – Случилось!…– и развернувшись, побрел в горницу….как – то сгорбившись и став сразу лет на сто старше, что ли?…

Как потом я не пытал его, что значит его слово, он только раздраженно фыркал и отгонял меня от себя…А ларчик просто открывался…Когда дед оставался один, а это всегда оставалось, когда он один уходил в ночное…только с кобелем нашим – Савраской…

И оставшись наедине с костром и собакой, он доставал свою курительную трубку с турецким, горьким табаком и закурив…выпускал первое кольцо дыма…он филосовски шептал – И все – таки ОНО свершилось! Он снова пришел в этот мир! – и выпустив второе кольцо, он говорил – И кто на сей раз ЕГО Избранный? Только бы не Петруша…Только бы не он!…

Хотя сам? А там…в глубине души он понимал, что если козлоногий пришел снова в этот мир? То он показывается только Избранному…сиречь – его внуку! Вот черт!…Значит, постреленок все – таки случайно нашел то, что ему предназначено было с глубины веков – Клинок Тьмы!?…

И горестно качая головой, он начинал отчаянно дымить, ломая голову, как избежать предначертанного много веков назад, на берегах туманного Пеллопонеса и черт бы побрал ту старую, изможденную потомственную пифию, там…в Тавриде, когда его казачий полк брал в упорных боях турецкие укрепления…

– Не ты, руссин, не ты! Но твой потомок примет ЕГО в длань свою! Великие дела он сотворит с ним в руках, ибо это – Оружие Богов! Ты… – договорить она не успела и упала на его руки, хрипя и захлебываясь темной кровью из пробитых навылет легких шальной тяжелой круглой турецкой пулей…

А молодой тогда еще, Матвей застыл с изломанным телом старой гречанки на руках, весь уделанный кровью…Горячей, человеческой кровью, хлеставшей из страшной рваной дыры на сморщенной груди старухи – прорицательницы…

Он со товарищи после штурма решили навестить местную прорицательницу, гречанку по крови, чтобы она указала им самых смачных местных смоковниц…Так нарекали молодых совсем местных девушек, которым исполнилось с грехом пополам, шестнадцать лет…И не замужних, самое главное!?