«Хорошо, что Пчелоед предупредил всех не бить меня по лицу, – думал мальчик, – теперь хоть мама волноваться не будет». За последние пару недель он всё чаще задумывался о самоубийстве. Среди всех способов ему импонировало удушение. Это не так страшно, как порезанные вены, и никому не придётся вылавливать его труп из реки. Попытки повеситься на собственном ремне (с мылом и верёвкой Викентий не хотел экспериментировать) длились целую неделю, но каждый раз, когда кислород в лёгких заканчивался, а глаза вот-вот вылезали из орбит, Викентий ослаблял кожаный поясок и скидывал его с шеи. Ему не хватало мужества даже на самоубийство.

Наталья Максимовна чувствовала изменения в характере сына и пыталась установить их причину, но после каждого разговора Викентий ещё сильнее замыкался в себе. Поэтому мать решила не докучать ему. «Грусть пройдёт вместе с гормонами», – думала Наталья Максимовна.

Викентий тоже считал себя обузой для матери и намеренно дистанцировался от неё. Вирус депрессии поразил его сердце, и больше всего на свете Викентий боялся заразить свою мамочку. Чтобы этого не произошло, он стал чаще выходить из дома. Викентий мог часами бродить по незнакомым улицам – настолько иссякла его воля к жизни. Именно так он нашёл место, куда его по-настоящему влекло.

Конечно, Викентий не предполагал, что когда-нибудь этот нищенский подвал, обустроенный под секцию бокса, станет для него роднее дома. Пока он просто смотрел на молодых ребят, которые всё время что-то делали: то избивали грушу, то отжимались, то били друг друга в перчатках, то рассекали ударами воздух. Вот она, кузница мужественности! Вот где надо было закалять характер!

Бокс стал дефибриллятором для его атрофированного сердца, и хотя Викентий понимал, что одних взглядов в немытое окно недостаточно для выздоровления, он не осмеливался записаться в секцию.

Все экзамены прошли скучно, за исключением последнего. В тот день мать была ассистентом в параллельном классе и должна была выйти пораньше. Но, как всегда, из-за чрезмерной заботы она опоздала и даже не успела прогладить рукава на рубашке сына. «Ты ведь наденешь пиджак, так что всё равно никто не увидит», – сказала мама перед уходом. Но Викентия эти слова не успокоили. Он терпеть не мог, когда в огород матери какой-то невежда осмеливался кинуть камень, поэтому парень твёрдо решил завершить её дело. Так как времени было мало, пришлось гладить рубашку на себе. В результате Викентий выжег часть правого рукава, а на плече образовался ожог в форме африканского континента. Об этом, конечно же, узнала только мама, так как испорченного куска рубашки не было видно под пиджаком.

Летом у Викентия появилось больше свободного времени, но он продолжал сидеть на лавочке и нерешительно смотреть в окно любимого подвала. Однажды тренер заметил паренька и предложил ему зайти. Помещение оказалось ещё меньше, чем он предполагал (высотой не больше двух с половиной метров), хотя чувство тесноты, скорее всего, появилось из-за большого количества труб, обмотанных скотчем и стекловатой.

Но не это удивило Викентия. Самой странной ему казалась музыка, звучащая из магнитофона. Мало того что песни были на незнакомом языке, так ещё и каждое пятое слово сменялось женскими стонами. До того момента пятнадцатилетний Викентий ещё никогда не слышал, чтобы кто-то так игриво кричал. Наш герой ещё не знал о привычке тренера ставить кассету «Секс Драйв» (сборник эротических композиций), когда в зале мало людей.

Викентий решил устроить себе экскурсию по подвалу. С левой стороны находилась силовая зона: там лежала штанга с большими приваренными дисками, железный блин и две гири разных размеров. Рядом с ними была шведская стенка, канат, привязанный к одной из труб на потолке, скакалка и две скамьи, на которых отсиживались спортсмены. Справа находилась бойцовская часть. Там проводилась отработка ударов на двух грушах (привязанных к верхней трубе по принципу каната), спарринги и «бой с тенью» перед зеркалом. Конечно, о «спаррингах» или «боях с тенью» наш герой ещё понятия не имел. Он видел, как два парня дерутся в перчатках и как взрослый мужик репетирует удары перед зеркалом. Зрелище было потрясное.