– Что за хрень здесь происходит? Где блюститель дворца? Где казначей и кудесник? Где мои рыцари, черт побери!

Ответом ему была тишина. Но не прошло и минуты, как по лестнице скатился Црым, бросился королю в ноги, зазвенел бубенцами, завопил гулким басом:

– Твое бесценное величество! Мир перевернулся, клянусь Благим! Сказка стала былью! Разумом я ослабел и понять не могу, зима у нас средь лета или лето средь зимы! Глянь, расцветает трын-трава и соловьем поет сова! А в нужниках запахло розами!

Клим встряхнул скомороха:

– Хватит околесицу нести! Докладывай по порядку.

– Повинуюсь, сир, и готов порадовать твое величество – мы в золоте по самые помидоры!

– Ошибочка вышла, лопоухий: мы в дерьме, и по самые гланды, – мрачно заметил Клим.

– А вот и нет, вот и нет! – Црым кувырнулся через голову и вскочил на ноги. – Казны у нас нынче без счета! Иди, государь, и сам полюбуйся!

– Если врешь, я тебя повешу, – пообещал Клим и торопливо направился к лестнице. За ним, грохоча железом, поспешали Ротгар и Карвас, сзади семенил Омриваль, а за оруженосцем, строя рожи и звеня бубенцами, тащился королевский шут.

Таким порядком они взошли по лестнице к тронному залу, добрались до прохода к сокровищнице и спустились вниз, очутившись в подвале со светильниками, где несли дозор часовые. Здесь было на удивление людно и шумно: солдаты, рыцари, маг Дитбольд и блюститель Астрофель, а при нем – десяток писцов со свитками и чернильницами. Дверь в сокровищницу была распахнута настежь, и при ней стояли Персен Смертоносный и Неуловимый Драч – без шлемов, но в доспехах и с обнаженными клинками. Остальные рыцари тоже были здесь; теснились у дверей, не пропуская писцов, и яростно спорили с блюстителем. До Клима донеслось: «Пересчитать и описать! Нет! Пока король не повелит… Пересчитать немедленно… мой долг… Утрись своим долгом! Сказано, сир: никто не войдет допрежь короля. Я – советник Левой Руки… Хоть правого яйца! Только по королевскому приказу. Но его величество еще не…»

– Величество уже здесь. – Клим стукнул в пол ножнами меча. – Тишина в кордегардии! Сир Персен, ты был за старшего. Докладывай!

Персен отсалютовал мечом.

– По твоему велению, государь, встали на стражу и караул удвоили. А опосля обеда началось. Тащат и тащат… сыплют и сыплют… мешками! Решил я вызвать советников и братьев-рыцарей – для лучшего сбережения.

– Что тащили и что сыпали? – поинтересовался Клим, шагая к дверям.

– Золото, государь! – подал голос блюститель. – Золото мешками от мастера Авундия. Без счета! А надобно его пересчитать и оприходовать. Казначея я не нашел, сам явился, да не пускают меня с писцами к сундукам.

– Только после короля и по его приказу! – рявкнул сир Олифант Беспощадный.

– Вас пусти! – поддержал его сир Верваг Суровый. – Пусти, и враз половины не будет.

– Разворуют, – добавил сир Жмых Стремительный. – За голенища сунут, в исподнее, под шляпы… Видели, знаем!

Лицо блюстителя побагровело.

– Да вы ума лишились, сиры! Лжа это, лжа поганая! Чтобы я хоть малость утаил! Годы беспорочной службы… двум прежним королям и нынешнему повелителю… Никогда и ни в одном глазу! Пусть рука моя отсохнет, если я…

Клим снова стукнул ножнами о камень:

– Тихо! Прекратить базар! Оставайтесь здесь, а ты, кудесник, пойдешь со мной.

Он перешагнул порог и на мгновение зажмурился. Золото сияло и сверкало, его победный блеск слепил глаза, туманил разум, и чудилось, что сокровищница от стены до стены наполнена тихим перезвоном монет. Всюду золото, в больших и малых сундуках, в ларцах и прямо на полу – высоким холмом, что доходил до груди. Груды золота, кучи золота! Без счета и без края!