Черт. Нася.

Кажется, увлекшись страданиями по литературе, Лев и правда забыл про жену.

Очевидно, ей это не понравилось.

В канун Пасхи Нася покрасила яйца, испекла кулич и собрала вещи.

Стояла на пороге.

Басин, до сего момента писавший очередную неудачную часть неудачного целого, вышел в коридор и смотрел на нее.

– Ухожу я, – сообщила Нася.

– Т-ты чего, – от неожиданности Лева даже стал слегка заикаться, – куда, зачем…

– К маме поеду, – она пожала плечами. – Так правильно будет.

– А я? – глупо спросил он. – Я же… не смогу без тебя.

– Посмотрим, – вздохнула Нася. – Яйца, кулич – на столе. Все будет хорошо. Христос Воскресе.

– Уже? – слабо улыбнулся Лев и посмотрел на часы.

Была одна минута первого.

Была одна минута первого, когда Нася тревожно засобиралась домой.

Тогда она, вообще-то, не была еще Насей, она была Настей Зиминой, подругой Пашиной жены, и было ей двадцать три года.

Они пришли в бар впятером – Басин, Паша с Иркой и две ее подружки, Настя и Аня.

Сидели, болтали, потом Анька уехала домой, Рогожкины и Лева с Настей продолжали общаться, и в полночь Настя вдруг сообразила, что ей уже до дома добраться будет непросто. Автобусы не ходили, такси почему-то отказывалось ехать.

Все решила Ира.

– Пойдете к нам, значит. Мы ближе всех живем.

– А я-то что? – растерялся Лева. – Я тоже тут недалеко, дойду…

– Не обсуждается! – Ира покачала головой.

Да уж. У Рогожкиных тогда была малюсенькая квартирка, машины не было, маленький ребенок жил у Ириных родителей… А Ирина была точно такая же, как теперь. Волевая. Мощная. С такой не поспоришь.

– Она у тебя чисто Василиса Микулишна! – смеялся Лева. – Поленица…

– Полениться с ней как раз не выйдет… – кисло отвечал Рогожкин.

Может, поэтому Павел и женился на ней – а как тут сопротивляться? А может, как часто раньше с ним бывало, поддался порыву. Расписались они скоропостижно, буквально через несколько месяцев отношений, потом родили ребенка. И, вроде, все было хорошо, хотя Лева и удивлялся порой: ну, ладно Паша, он иногда сам не знает, что учудит в следующую секунду. Но Ира – такая рациональная, такая рассудительная, как ей случилось выйти замуж за почти незнакомого человека, да еще и родить, не имея ни денег, ни нормального жилья…

Единственный вывод, который был у Левы: наверное, это любовь.

Или дурость.

Хотя одно другому не мешает.

А ведь раньше, до Иры, Паша совсем недолго встречался как раз с Настей.

Насей. Насинькой…

Ею она стала с того самого разговора длиною в ночь – и оставалась следующие семь лет.

Сначала, конечно, вся компания завалилась к Рогожкиным и там продолжила свои увеселительные мероприятия. И через пару часов ответственная Ира сказала «пора спать» и увела Пашу в спальню

Лева и Нася остались вдвоем и замолчали.

Она задумчиво глядела перед собой.

– Стаканы-то какие интересные, – улыбнулась Нася.

– Ага, – машинально ответил Лева, посмотрел на стаканы – и в секунду сделалася красным. – Занятные стаканы, да. Время будет – расскажу.

– А мы куда-то торопимся? – рассмеялась она.

– Нет, – обреченно заключил он. – Тем хуже. В общем…

И Лева рассказал все, как есть, вот так, по-честному – просто по-другому у него никогда и не выходило, он пробовал.

– Заходим как-то в бар я, Паша и Ира…

– И что вам говорит бармен? – засмеялась Настя.

– Слушай, я бы хотел сказать, что это не начало анекдота, но кажется, это именно оно и есть…

Было это несколько лет назад, незадолго до появления у Рогожкиных сына.

Лева, Паша и Ира зашли в бар. Бармен им ничего не сказал. И вообще, их обслуживала официантка.

Денег у них было не много, но в тот вечер была какая-то акция. Что-то вроде «получи два похмелья по цене одного».