Поднялись громкие радостные крики, когда члены Серебра подхватили их и оттащили прочь. Тору в последнюю секунду удалось вырваться и повернуться к Гвен. Он чувствовал свою вину, не желая разочаровывать девушку.

«Иди с ними», – самоотверженно сказала она. – «Для тебя это важно. Отпразднуй со своими братьями. Повеселись с ними. Это традиция Серебра. Ты не можешь этого пропустить. А позже вечером жди меня у задней двери Оружейного Зала. Тогда мы будем вместе».

Тор наклонился и поцеловал Гвен в последний раз, задержав свои губы на ее губах как можно дольше, пока его не увели прочь братья по оружию.

«Я люблю тебя», – сказала ему Гвен.

«Я тоже люблю тебя», – ответил Тор, вкладывая в эти слова гораздо большее, чем девушка могла представить.

Пока Тора уводили прочь, пока он смотрел в эти красивые глаза, наполненные такой любовью к нему, все, о чем он мог думать, все, чего он желал больше всего на свете, это сделать ей предложение, чтобы она принадлежала ему навсегда. Тор сказал себе, что сейчас было неподходящее для этого время, но совсем скоро этот момент настанет.

Возможно, даже сегодня вечером.

Гарет находился в своих покоях, глядя в окно на зарождающийся свет рассвета, который поднимался над королевским двором. Он наблюдал за толпами людей, которые собирались внизу, ощущая приступ тошноты. На горизонте показался его самый большой страх, картина, которую он боялся больше всего – возвращение королевской армии с победой после столкновения с МакКлаудами. Во главе армии скакали Кендрик и Тор – свободные, живые герои. Шпионы Гарета уже донесли ему обо всем, что произошло, что Тор пережил засаду, что он жив и прекрасно себя чувствует. Теперь все эти мужчины значительно осмелели, возвращаясь в королевский двор твердой силой. Все его планы пошли наперекосяк, отчего у него засосало под ложечкой. Гарету казалось, что королевство наступает на него.

Гарет услышал в своей комнате скрип и развернулся, быстро закрыв глаза из-за представшего перед ним зрелища, пораженный страхом.

«Открой глаза, сын!» – раздался громкий голос.

Дрожа всем телом, Гарет открыл глаза и опешил, увидев своего отца, его разлагающийся труп, который стоял перед ним с короной на голове, с ржавеющим скипетром в руке. Отец смотрел на него с укором, как делал при жизни.

«Кровь за кровь», – объявил МакГил.

«Я ненавижу тебя!» – закричал Гарет. – «Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ!» – повторил он, снимая со своего пояса кинжал и набрасываясь на своего отца.

Подбежав к нему, Гарет замахнулся своим кинжалом, но ударил только воздух, споткнувшись.

Гарет обернулся, но видение исчезло. В своих покоях он был один. Все это время он находился один. Неужели Гарет теряет рассудок?

Он побежал в дальний конец своей комнаты и принялся рыться в шкафу, вынимая трясущимися руками курительную трубку для опиума. Он быстро зажег ее и глубоко вдыхал снова и снова. Гарет почувствовал, как наркотики прошли по всему организму, он временно выпал из реальности, испытывая блаженство. В последние дни он все чаще и чаще прибегал к опиуму, который казался единственной вещью, помогающей ему прогнать образ отца. Гарет измучился, находясь здесь, начиная спрашивать себя, неужели дух его отца заперт в этих стенах, неужели он передвинул свой двор куда-то еще. Гарет в любом случае хотел бы снести это здание с лица земли – место, хранившее каждое воспоминание из детства, которое он ненавидел.

Гарет повернулся к окну, покрытому холодной испариной, и вытер лоб тыльной стороной ладони. Он наблюдал за тем, как приближалась армия. Тора было видно даже отсюда, глупый народ стекался к нему как к герою. Гарет закипел от ярости, ощутив прилив жгучей ненависти. Каждый план, который он привел в действие, потерпел неудачу – Кендрик освобожден, Тор жив, даже Годфри каким-то образом удалось оправиться после отравления, хотя той дозы яда было достаточно даже для того, чтобы убить лошадь.