Он уже закончил свои дела и даже мог бы повторить при желании: в трубке по-прежнему царило молчание.

– Блин, отключилось, что ли? – с досадой пробормотал звонивший. – Эй, ты где?

– Я здесь, – отозвалось ему. – Я здесь! Штаны не намочил?

– Откуда ты… – Звонивший вздрогнул, когда в трубке вдруг запикали гудки. – Ну, сволочь!

– Придержи язык, пожалеешь, – тихо, быстро шепнул ему кто-то в ухо, а в шею воткнулось что-то ледяное, круглое.

Звонивший скрежетнул зубами:

– Псих! Ты здесь? Ну, ты и… не веришь, что ли? Мне не веришь?

– Доверяй, но проверяй.

– Убери ствол, больно.

Его послушались, но вслед за этим звонивший почувствовал холодную металлическую тяжесть в своей руке.

– Хватит тут стоять. Бери и делай.

– Да у меня свой есть. – Звонивший подергал плечом, как если бы у него что-то чесалось под мышкой.

– На здоровье, работай своим. Вон там над подъездом труба газа проходит. Очень удобно. Если уж я сиганул оттуда без ущерба для здоровья, ты уж всяко залезешь. А я подстрахую около квартиры.

И он вошел в дом.

Человек, который караулил под деревом, а потом звонил по телефону, разбежался, пружинисто подпрыгнул и ухватился за край бетонного козырька, нависавшего над дверью подъезда. С силой забросил тело на козырек и встал. Желтая труба газоснабжения проходила совсем рядом, однако его ловкому телу она была не нужна. Он дотянулся до края балкона и через секунду уже перемахивал через перила, стараясь не задеть ящики с цветами, которыми они в изобилии были украшены.

Держась так, чтобы не попасть в блики света, падавшего из соседнего окна, он осторожно сунул какую-то плоскую штуку в щель между косяком и балконной дверью, и вскоре ручка запора мягко повернулась.

«Отлично!»

Впрочем, человек тут же разозлился на себя. Он мог бы и сам решиться рискнуть, не ждать, пока появится этот Псих и пинком под зад пошлет его делать привычное дело. Сейчас уже все закончил бы и спал спокойно.

Он сунул руку под рубашку и достал из подмышечной кобуры пистолет. Снял с предохранителя и утвердил палец на курке.

Балконная дверь отворилась бесшумно. Он умел делать такие вещи, умел беззвучно втираться в узкую щель и невесомо перемещаться по старым, скрипучим половицам так, чтобы они не издавали ни звука. Сразу отпрянул от окна в сторону, к стене, чтобы его силуэт не вырисовывался на фоне окна, и помедлил, пока глаза снова не привыкли к темноте.

Где-то за стенкой методично капало из крана. И это был единственный звук, нарушавший тишину. Сигнализация в коридоре не пищала. Человек усмехнулся, вспомнив рассказ того, кто его сюда послал. Все, что Псих смог сделать, – это в сердцах сорвать проводку, хотя следовало бы обмотать ее вокруг шеи этой твари и покрепче затянуть. Не удалось. И на крутых, значит, старух бывает проруха. А строит-то из себя…

Он досадливо оскалился и невесомо двинулся к дивану, на котором белела постель. Прищурился: диван был застелен на ночь, но пуст. Значит, она все-таки на кухне. Или в ванной. Там, где капает вода.

Огибая углы – тесная комнатенка была заставлена мебелью, – он переместился в узенький тамбур, ведущий в кухню.

Дверь закрыта. Потянул ее на себя – и ворвался в крошечное помещение, с трудом удержавшись, чтобы не нажать на курок.

Пусто!

Отпрянул в коридорчик, дернул дверь в ванную (в двери зияла россыпь крошечных дырочек).

Пусто!

В прихожую, стукнув кулаком по выключателю, – пусто! Дернул входную дверь – заперта.

Ну-ну…

Теперь, когда он уже обнаружил себя, можно было не таиться. Хозяйка, конечно, забилась в какую-нибудь щель в безумной надежде, что ее ночной гость поудивляется пустоте квартиры и уберется восвояси. А зря надеется! Он найдет ее: в нише, в шкафу, под диваном, под столом – куда бы она ни спряталась в паническом страхе. Если понадобится, он поднимет каждую доску пола!