Однако Катерина вовсе не имела в виду этот эпизод. Ведь он произошел не сегодня, а уже вчера! Лимит же вранья на текущие сутки был исчерпан, когда она сказала, будто не имеет представления, что искал убийца в ее квартире. А ведь она знала… Теперь – знала!

Кто знает, может быть, не капитан, так Асипов и почуяли бы неладное. Или, несмотря на недосып, сообразили: если человек не едет в Монте-Карло, Анталью или Коктебель, это еще не значит, что он вообще никуда не едет. Но вдруг от стенки послышалось задушенное хрипение, а потом беленькая коробочка, висевшая рядом с листом календаря, сказала человеческим голосом:

– Оперативная группа, на выезд.

– Какого там еще?.. – Асипов закончил предложение шепотом и перегнулся через стол к селектору: – Алло, дежурный! Куда едем? Что случилось?

– На улице Горького, напротив «Спутника», убийство. Какой-то маньяк застрелил двух женщин и скрылся, разумеется. У соседа собачка начала выть и в дверь биться, он вышел, смотрит – напротив квартира открыта, а оттуда нога торчит. Там жили бабка с внучкой, внучка убийце, очевидно, отперла, он ее тут же, в прихожей, в упор… А бабку достал уже в комнате, прямо в лоб. Что характерно, в квартире ничего не тронуто. Пришел, убил и дальше пошел. Фамилии убитых: Оксана Мальцева и Клавдия Ефимовна Кособродова.

Капитан громко ахнул, а потом послышался звук, словно упало что-то тяжелое.

Асипов испуганно обернулся. На мгновение у него мелькнула мысль, будто количество усталости капитана перешло наконец в качество, и он упал в обморок.

Однако капитан крепко стоял на ногах, перегнувшись через стол и растерянно глядя на гражданку Старостину, которая ничком лежала на полу.

«Ничего удивительного, – подумал Асипов. – Ей, бедняге, сегодня тоже досталось!»

В самом деле, ничего удивительного…

Из старых писем:

«Дорогая мамаша, здравствуйте. Дорогая мамаша, первым делом хочу сказать: если сейчас рядом с вами сидит кто-то из меньших, или тетка Серафима, или соседи, а то еще какие пришлые люди, вы письмо мое далее не читайте, а примите какой-нибудь вид, что вам неможется. Как бы заболела голова или схватило сердце, но читать нету сил. Или еще чего-нибудь соврите. И только если рядом с вами сидит братишка Минька, ему дозвольте прочитать, что скажу, потому что без его подмоги дело сие не сделать.

Мамаша и братишка Минька, знайте, что здесь, в госпитале, мне привелось услышать весть о том, как нам наконец выбиться в люди из нищеты нашей. Только все это надо сделать шито-крыто, чтоб ни одна живая душа не проведала, не то плохо нам будет, еще даже хуже, чем теперь.

Слушайте, что надо сделать поначалу. Пусть Минька, а то вы сами мамаша, сходит сей же момент на Черный пруд, там за кинотеатром стоят домишки, ни номера, ни квартиры не знаю, но язык до Киева доведет. Спросите, где живет Ася Николаевна Дворецкая с ребятишками, и наврите ей чего хотите, только наведите разговор на письмо, которое пришло ей от мужа из госпиталя. Разузнайте, кровь из носу, тот адрес, по которому она должна была сходить из-за мужниной просьбы. Это должно быть ваше первое и главное дело.

Мамаша, не мне вас учить, как человеку в душу влезть. Вы сами без мыла куда угодно влезете. Если не выведаем адреса, по которому ходила Дворецкая, все пропадет пропадом, и очень скоро. Поэтому до Дворецкой отправляйтесь прямо сейчас! Я хотела вообще выбросить письмо ее мужа, чтоб никто даже и намеком не понял, что случилось, однако тогда мы не нашли бы адреса, по которому теперь лежит наше богатство и счастье.

Теперь слушайте самое главное.

У тех людей еще с до революции…