Я с удивлением наблюдала, как маленькие глазки увеличились вдвое. Мужик походил на рыбину, которую достали из воды. Он подошел поближе, прищурился, будто впервые увидел, и отвесил низкий поклон.

То-то же!

— Извините вашего покорного слугу! — расшаркался мужик. — Позвольте вас сопроводить, — протянул грязную руку, от которой я непроизвольно дернулась в сторону и поморщилась.

С кем только не приходится общаться! — поднялась, напрочь игнорируя помощь, перекинула сумочку через плечо.

— Так и быть, позволяю! — снизошла до ответа. — И руки помойте, — указала жестом на ржавый рукомойник.

Плавной походкой продефилировала к выходу, рассчитывая, что это недоразумение волочится следом. Однако далеко уйти не получилось, прямо на пороге споткнулась, получив ощутимый толчок в спину. Пикнуть не успела, как наглец схватил меня за шкирку и волоком потащил по скрипучим половицам наружу.

— Что ты… — только и смогла пискнуть перед тем, как оказалась на темной улице, где только Тисса и освещала тропу. Споткнулась, едва не упала и разозлилась не на шутку!

— Убери свои грязные руки, паршивый батрак! — зашипела, постепенно переходя на визг. Так меня еще никогда не унижали. — Что ты себе позволяешь?! Я — Лирайя кунг Доркайм! Будущая императрица Санабула! Прикажу, и тебя четвертуют на позорной площади! Закидают гниющее тело камнями!

— Если не заткнешься, будешь до конца своих дней икать, как ослица! — получила в ответ вместе с обидной оплеухой.

Этот гад подтащил меня к криво сколоченному сараю и отворил дверь, из-за которой в лицо дохнуло жутким смрадом.

— А вот и клозет, ваше величество! — затолкал меня внутрь, где я чудом не провалилась в вонючую дыру. Потребовалось все мастерство, отточенное на балах и пышных приемах, чтобы сохранить равновесие. В диком ужасе я балансировала на месте, чтобы не дай дракон, прикоснуться к чему-нибудь.

Дверь за спиной захлопнулась, и я осталась в полнейшей темноте, с подкатывающей к горлу тошнотой и нестерпимым желанием придушить кого-нибудь.

— Быстро выпусти меня! Выпусти, если хочешь жить! — пнула дверь ногой. Та распахнулась, и я пташкой вырвалась наружу, глотая относительно свежий воздух, а этот гад стоял и ржал надо мной, как лошадь.

И не он один! Вокруг собиралась толпа зевак в еще более убогих одеждах, чем этот наглец. Рвань, да и только! И как они посмели смеяться надо мной?!

— Всех на плаху! Четвертовать! Стража! — завопила в отчаянии. Тут же неведомая сила сбила с ног, так что приземлилась я прямо на пятую точку. Дернулась больная нога, и я всхлипнула, подтянула ее к себе. — Скоты! — глаза защипало, и первая слеза скатилась по щеке. Смахнула ее и попыталась встать, но больная нога подкосилась, роняя меня обратно.

Снова раздался противный смех. Мокрую дорожку проложила вторая слеза. Я не собиралась плакать, для носительницы драконьей крови это недопустимо. Оно само! И тогда я увидела протянутую мне мужскую руку. Посмотрела на того, кто пришел на помощь. Один из этих оборванцев! Отличала его лишь белозубая улыбка из-под русой бородки и искрящийся взгляд. Было противно прикасаться к грязной руке, но другого выхода я не видела.

— Каурналь, забирай свою убогую! — приказал мужик в тюрбане, и бородатый передал меня прямо в руки похитителя.

— Это кто тут убогий?! Ах ты тварь! — кинулась в ярости на обидчика, но меня остановили сильные руки, сжавшие тисками талию.

— Держи крикливую ослицу в узде! — бросил этот гад и взмахнул рукой. Я зажмурилась в ожидании получить в лицо горсть черного песка, но, к удивлению, не долетела ни одна песчинка.

— Урод, козлиный выкормыш! Отрыжка свиная! — полились из меня самые обидные ругательства, которые только знала. Однако на выходе получился протяжный ослиный рев и икающие звуки. Следом грянул дружный смех оборванцев.