Пока из меня сыпались вопросы, лицо Лифен становилось все мрачнее и мрачнее, но я слишком возбудилась от собственных мыслей, чтобы обратить на это внимание. Девушка подняла руку, прерывая мою болтовню, и строго сказала:

– Роксана, пойми, мне не хочется обсуждать свои интимные подробности. Тем более что этот человек притащил меня сюда силой.

Ого! Вот так дела! Оказывается, не все так радужно у моей подруги по несчастью, как я себе представила.

Остудив немного свой пыл, я решила увести разговор немного в другое русло. Оказалось, что Лифен, хоть и провела с этим альфой всю свою «охоту», но он ее так и не пометил. И после всего, что между ними было, просто оставил ее одну в этом месте, так и не сказав, вернется он за ней или нет. Мне это показалось странным, но я была уверена, что он вернется, а вот Лифен совсем потеряла надежду. В ее словах чувствовалась обида, она считала, что ее предали, и единственным ее желанием было – это вернуться домой к своему опекуну. Похоже, что она сильно влюблена в этого альфу и сейчас ее сердце разбито. А я тут со своими дурацкими вопросами полезла…

– А давай вместе держаться! – предложила я Лифен, чувствуя к ней искреннюю симпатию, – Завтра нас уже отвезут в лагерь. Вместе веселее будет.

– Хорошо, давай, – наконец-то улыбнулась «дикарка».

Я обняла ее, закрепив наше обещание, а потом вернулась в свою палату. А на следующее утро, нам выдали симпатичные повседневные платья и посадили в пассажирский транспорт, который повез нас в реабилитационный лагерь. Почти всю дорогу я болтала, пытаясь разговорить Лифен, снять волнение перед предстоящим заселением, но она полностью ушла в себя и, кажется, даже не слушала, о чем я говорила. Заразившись от нее грустью, я оставшуюся дорогу тоскливо разглядывала мелькающий за окном лес и думала о том, что теперь нескоро увижу своего отца.

Спустя полчаса транспорт свернул с главной дороги и, немного проехав вглубь леса, остановился у высокого забора. Главные ворота в реабилитационный лагерь охраняло человек десять… Нет! Альф! Целых десять альф! Я прилипла к окну, пожирая глазами каждого, кого могла достать своим взглядом, и отлепилась, только когда один из них зашел в наш транспорт и прошелся по салону, внимательно осматривая пустые пассажирские кресла и нас.

Ох!.. Какой мужчина!

А какое у него большое, длинное, толстое… ружье!

– Пи… – вырвалось у меня, когда он проходил мимо, а я слишком резко выдохнула от волнения.

Охранник остановился и нахмурился, подозрительно меня разглядывая. Я закусила губу и отвернулась к окну, пытаясь спрятать от него свое красное лицо.

Вот же засада! Я не могу усмирить свою энергию! Он же все поймет!

Альфа какое-то время сверлил мой затылок взглядом, после чего я услышала тихое «хмык» и удаляющиеся шаги.

Я облегченно выдохнула. Пронесло…

Наш транспорт загудел двигателями и проехал через главные ворота на территорию лагеря.

Одноэтажные здания белого цвета с большими окнами по всю стену ровными рядами стояли вдоль неширокой дорожки, по которой мы с Лифен неуверенно шагали, следуя за нашими сопровождающими. Две женщины, встретившие нас у входа в лагерь, вели нас через весь лагерь, который буквально утопал в зелени. У меня на родине тоже было много растений, которые росли в парках и садах, но такого изобилия деревьев, да еще и таких огромных, я никогда не встречала. Лес, в котором располагался реабилитационный лагерь, казался очень древним и диким. Если бы не белые дома современного типа, я бы подумала, что оказалась в сказочном эльфийском городе, прямо как в моих любимых фильмах! Вон, какие у них красивые ажурные беседки! А какие прекрасные розовые кусты их окружают! Не хватало только остроухих горожан, беззаботно прогуливающихся по своим эльфийским улицам. Вместо них нам периодически попадались омеги, которые бросали на нас любопытные взгляды и активно перешептывались, заставляя меня и Лифен нервничать еще больше.