На земле у ног девушки уютно устроился большой черный волк, ласково терся мордой о ее колени. Рядом с ним по обыкновению своему пристроился Колосок, с некоторых пор считавший зверя своим лучшим другом. Сам жених остался в поселении – возводил дом, да только не привычный для милой горлицы, глинобитный, а деревянный, теплый и ароматный. Когда отец и брат Кинни попытались переубедить его, Риваль не спорил, молча выслушал все их доводы и все равно поступил так, как считал нужным. И вырос в поселении первый деревянный дом, высокой и статный, срубленный из свежих поленьев, источающих приятный терпкий запах. Стали на него заглядываться рослые унэши да девки накануне совершеннолетия, каждый, правда, высматривал свое. Первые – на дом любовались, думали и себе такой срубить, вторые – на высокого черноволосого хозяина, который по какой-то странной прихоти не просто не отращивал бороду, а совершенно сбривал ее с лица, оставляя широкие точеные скулы открытыми. На все это смотрели тайком, украдкой, а на людях обходили стороной и барса, и его непутевую невесту. От того среди антилоп мгновенно народилось множество слухов о варваре и распутной хранительнице – дескать, знали они друг друга давно и бесчинствовали еще со времен последней битвы между ненавистными племенами. Вот так в жизни бывает. Нелюдимая, скромная была хранительница, веселых антилоповых праздников чуралась, в лес убегала, а погляди-ка на нее, с кем спуталась. Вот и верь после этого в чистоту и благородство душ служительниц храма…

Так и сидела Кинни, выплетая сложный бело-сине-красный узор, когда из-за молодой сосенки неслышно шагнул Риваль. Девушка вздрогнула. И как же это она просмотрела приближающегося человека? Столько лет училась искусству все примечать, да видно, впустую. Риваль прошел по мягкому мху, остановился перед невестой, присел на корточки, чтобы посмотреть ей в глаза. Кинни оглядела его обрамленное волнистыми каштановыми волосами лицо, уже не такое гладко выбритое, с потемневшей дневной щетиной. И все же непривычно было видеть мужчину совсем без бороды. Он был похож на шкодливого мальчишку, из тех, что носятся по дворам и камешки в ворота подкладывают, чтобы хозяева утром как следует попотели, выбираясь на людную центральную улицу. Однако ни по телосложению, ни по выражению глаз мальчишкой его Кинни никак не назвала бы. Это был давно возмужавший парень, успевший познать не только материнские ласки, но и суровую правоту остро заточенного вражеского клинка. Риваль протянул руки и обнял своими длинными пальцами холодные ладошки газели.

– Ты боишься меня? – его низкий голос создал непривычный контраст тишине леса. Кинни не часто общалась с мужчинами, тем более наедине. Все это казалось странным, смущающим. Посмотрела в глаза барсу. Боится? Да нет же. Тут другое. Трепет?.. Каждый раз, когда будущий муж приближался к ней, молодая газель чувствовала себя точно так же, как в первый миг встречи на золотом рапсовом поле. Сердце как-то странно вздрагивало, а потом замирало, как будто совсем останавливалось. И Кинни никак не могла понять, от страха это или от ненависти.

– Нет, не боюсь, – вздернула подбородок. Он задорно улыбнулся, и на душе у нее отчего-то стало тепло и хорошо. Риваль редко улыбался на людях. Парень сел на камень рядом с Кинни. Черный волк по-дружески толкнул хозяина в колено. Риваль погрузил руку в жесткую шерсть, потеребил зверя по загривку.

– Хороший, Кроша. Молодец, ладно охраняешь хозяйку.

Кинни поджала губы, сдерживая улыбку. Кличка угольно-черного монстра до сих пор не укладывалась у нее в голове. Кроша. Смех один.