– Известно, что люди притягиваются друг к другу непрожитыми эмоциями детства, чтобы увидеть их отражение в партнёре и прожить. Если не проживают с партнёром, то расстаются и снова ищут и притягивают другого такого же партнёра. Или ситуацию, – подхватывает Оливер. – Это почти внушали нам на психотерапии, помню-помню. Хотя, если честно, я никогда не понимал этот процесс до конца.

– Да, и я это знаю. Поэтому теоретически можно предположить, что раз мы с тобой вместе, значит, у нас должны быть общие подавленные, непрожитые эмоции. Ведь зачем-то мы встретились. Ничего не бывает просто так.

– Согласен, да! Но ведь мы проходили курс психотерапии и проживали эмоции. Ты думаешь, мы не всё прожили, и что-то осталось подавленным? – озабоченно уточняет Оливер. – Нас бы тогда не пропустили сюда. Или они могли допустить ошибку в проверке перед допуском на Микзу?

– Да, может, что-то не прожили. Человек не может быть совершенным. Он же не Бог. А если у нас нет этого, значит, мы с тобой представляем собой не невротическую привязанность подавленных эмоций, а партнёрские взрослые и здоровые отношения.

– Странно, что ты в этом ещё сомневаешься. Я давно думаю, что мы партнёры. Мы не реализуем друг в друге компенсацию своей ущербности. Наши отношения искренние, открытые, доверительные. Мы способны любить, ценить и уважать себя и друг друга.

– Согласна, это так. Но, тем не менее, у меня есть небольшие сомнения. И ты прав, Оливер, чтобы полностью убедиться, нам надо вместе приехать на Землю и там пожить какое-то время. И если мы не склеимся, тогда всё отлично.

– Возможно, что в будущем мне придётся туда лететь. Скоро могут вызвать, да и я уже готов к активной и альтруистической деятельности.

– Знаешь, что интересно? Вирус культивируется только на Земле. Вернее, мы принесли его и сюда, переселяясь на планету. Здесь есть этот вирус, но в данном климате он не рождает аномалий, тогда как на Земле из-за него настоящая катастрофа.

– Как же всё запущено! – смеётся Оливер, чувствуя себя немного лучше. Внезапная вспышка тревоги оказалось мгновенной. Или это была защитная реакция?

– Мне совсем не смешно, – выражая возмущение и подняв брови, говорит Ангелина. – Я туда летала и видела, как страдают люди. Ты бы видел этих несчастных. Они уже около года живут склеенные и никак не могут придумать вакцину от этого вируса.

– Ладно, Геля, не томи, давай начнём играть в твою игру. Говори правила, – меняет тему Оливер.

– Сначала необходимо настроиться на себя. Спокойное глубокое осознавание себя. Я прислушиваюсь к внутренним ощущениям. Ом мани падме хум, мани падме хум, мани падме хум… – напевает Ангелина.

Ангелина приняла позу лотоса, положив руки на колени и закрыв глаза, медленно повторяет мантру. Оливер сосредотачивается и, глядя на нее, прислушивается к тишине. Он также копирует позу и закрывает глаза.

– Это тяжело, – говорит он и виновато смотрит на Ангелину. Она легко улыбается и поддерживающе кивает головой. Это внушает доверие.

Это, действительно, тяжело. То и дело приходится возвращать себя из потока мыслей. Сначала слышен внешний шум: кто-то стучит, что-то упало, кто-то идёт, просто непонятный гул или треск. Прислушиваешься к этому гулу. То ли проводка электричества, то ли ветер, то ли в мозгу. Слушаешь этот гул, звук в голове. Он становится ясным. Ангелина вздыхает. Оливер слышит её вздох и, не открывая глаза, старается сконцентрироваться снова. Сначала ощущает боль в мышцах, жжение, колики, зуд. Останавливается на животе. Оливера отвлекают воспоминания и какой-то неосознанный страх и тревога. Опять возвращается к себе. Слышен шум ветра и далёкие звуки. Почти тишина. У Ангелины булькнуло в желудке, и у Оливера мелькает мысль, что надо пойти перекусить.