Растиславов разлил воду по стаканам. Один из них пододвинул к Громову, но тот лишь бросил взгляд на воду, хоть пить ему и хотелось.

– Остались только тюрьмы, притом строгого режима. Потому что там не нужен очень большой контингент охраны. Для ребят твоего возраста, поскольку вы уже признаны совершеннолетними, отдельных тюрем не строят. Все сидят вместе. Там все заключённые просто закрыты под замком. Из камер практически не выпускают. Ты всегда под надзором. И там собрали такое отрепье!.. Твоих сверстников почти нет – только здоровые кабаны. Маньяки-убийцы, грабители, наркоманы, насильники…

– Ну, начальник – не парь. Зона^>4 нам – дом родной.

– А вот это попросту глупо. Уже давно прошли времена старых тюремных понятий. Сейчас там такого нет. И даже тогда эти законы соблюдались ворами только когда им самим было это удобно. Я тебе точно говорю. Уже давно, для так называемого вора в законе, попасть в тюрьму – значит свалять дурака. Они все на воле – счастливо живут и прикрываются законными способами заработка. Знаешь – меня знакомый, начальник конвоя при тюрьме, пригласил к себе, как посетителя. Там сейчас все охранники – женщины. Здоровые, как та, что привела тебя. И злые. Чуть что – кричат благим матом и бьют, если не слушаешь, что тебе говорят. Это не та зона, как из какого-то глупого фильма, где заключённому говорят идти налево, он улыбается, говорит: «Хорошо», а заворачивая за угол, идёт направо. Заключённые там ходят в ряд, как по струне. В армии и то не везде так муштруют. За ними постоянно наблюдают через видеокамеры, так что режим там нарушить невозможно. А какие обыски там проводят! В аэропорту такого нет. Меня, как посетителя, и то всего прощупали и просветили. Сейчас не только перед тобой стоит такой выбор. Практически за любое преступление в стране – или служба, или тюрьма. И все, я тебе правду говорю – все выбирают службу. А тебя необязательно пошлют на передовую. Могут отправить в снабжение, или в стройбат.

– Да ты не выкаблучивайся передо мной. Почему тогда сам не служишь? Чего не воюешь? – грубый и нейтральный ответ, который ни о чём не говорит.

«Пусть лучше считает меня отморозком».

– А что я сейчас, по-твоему, делаю?

– Сидишь на жопе и пиздишь до хрена. Займись чем-нибудь нормальным. Послужи своей родине, как надо.

Растиславов, как военный человек, захотел залепить Громову хорошую оплеуху. Но на своей службе он сталкивался и не с такими, кадрами, и не один раз. Да и опускаться до его уровня совершенно не хотелось. А потому решил подойти к Громову с другой стороны.

– У тебя ведь в городе остались младшие брат с сестрой. Ты, как уже совершеннолетний, мог бы о них заботиться. Военное довольствие сейчас хорошее. Министерство финансов будет высылать им обеспечение и карточки продовольствия, а поскольку ты у них единственный живой родственник, государство будет оплачивать им квартиру и коммунальные услуги. А тебя, скорее всего, определят служить на местном заводе. Например – водителем на перевозке оружия, или поставят в конвой до границы и обратно. Ты, может, автомат в руки будешь брать только три месяца, пока не пройдёшь основную подготовку в части. Но вот, представь, ты откажешься. Тебя отправят в тюрьму, а брата с сестрой в детский дом. Очень им это поможет в жизни?! Не строй из себя невесть кого – ты ведь их любишь. И не можешь бросить их вот так. Это попросту не по-родственному, и не по-мужски. Ты ведь понимаешь. Хватит уже – не будь таким эгоистом и ни веди себя глупо. Давай – отслужи. Если не хочешь отдать долг родине, то хоть позаботься о семье. Они, ведь – всё, что у тебя есть.