– Я, безусловно, не могу оставить внучку на попечении одинокого молодого мужчины, – спорила с адвокатами бабушка Клеточки, – учеба и дополнительное образование требуют внимания! К тому же девочка заканчивает школу!

– Марк Аркадьевич предвидел ваши возражения, – сухо отозвался один из «серых костюмов», – поэтому предлагает вам переехать к нему вместе с внучкой. Его беспокоит безопасность девочки. Думаю, вы понимаете, что капиталы Трунова многим не дают покоя.

Маргарита Александровна поджала губы, обвела взглядом гостиную, вздохнула. Расставаться с привычной жизнью не хотелось, но…

– Я согласна! – выдохнула она. – Но попрошу Марка Аркадьевича соблюсти ряд условий.

Вот такой разговор модные адвокаты понимали! Они моментально вынули блокноты и ручки, чтобы законспектировать пожелания «второй стороны».

– В доме должно быть фортепьяно, Секлетинья ежедневно занимается…

Девушка в этот момент сидела на кухне, ела ложкой шоколадный брауни и нервничала. Бабулю она любила, маму знала по фотографиям и рассказам старшей родственницы, а вот отец… Он был фигурой загадочной, а потому романтичной. Иногда, сердясь, Маргарита Александровна уверяла, что Клеточка упрямая, как отец. Или вдруг вспоминала, что у нее такие же глаза. Потом надолго замолкала. Так что кроме имени девочка ничего о Марке Аркадьевиче не знала.

Байкер напугавший ее – это и есть Марк Аркадьевич? Такой молодой и злой? И глаза действительно, как у нее – темно-карие, и хвост светлых волос падает на спину из-под шлема. А что если эти вот строгие мужчины с папками в руках пришли, чтобы забрать ее у бабули? С отцом познакомиться хотелось, но бабушка… Это же она мазала Клеточке коленки зеленкой, она водила зимой кормить птиц в парк, учила красиво ходить, с книгой на голове и декламировать стих так, чтобы весь класс затаивал дыхание!

Брауни кончился, и Любушка, их вечная «помощница по дому» поставила на стол стакан молока. В гостиной открылась дверь, и Секлетинья забыв про шоколадные крошки на губах, рванула туда, узнать новости из первых рук.

Мужчины уходили с теми же невозмутимыми лицами. А бабушка… Бабуля выглядела строгой, но и задумчивой.

– Собирайся, Клеточка, – сказала она, – через месяц мы переезжаем к твоему отцу.

На самом верху огромного офисного центра горел свет. В просторном кабинете разносился уверенный голос:

– Трафик повышенный, но в сроки укладываемся. Хорошо бы еще парочку фур прикупить, на подмену.

Марк хмуро смотрел в окно, почти не слушая, что ему говорит его компаньон. Наконец тот не выдержал, бросил бумаги на стол, подошел и сунув руки в карманы тоже уставился в мягкие весенние сумерки:

– Что случилось, Финн?

– Помнишь Каменского?

– Помощника депутата? Противный такой типчик, – хмыкнул Антон Ильич Горецкий.

– Он активно лез к нам. Сначала пытался скупить акции у мелких собственников. Потом предлагал договор слияния с мелкой фирмочкой его жены. Причем не поверишь, чем занимается мадам Каменская!

– Удиви меня, – хмыкнул Горецкий.

– У нее клининговая компания! Предполагалось, что они возьмут на себя наши автомойки!

Друг откровенно заржал. Автомойки, автосервисы и шиномонтажки приносили Марку хороший доход. Делить его с кем-то? Глупости! Финн сам проверял свои предприятия, иногда подключая Тоху и его «банду».

– А потом он начал присылать к нам проверки. Мелочи, ты же знаешь, что у нас все в порядке. Только в марте мне позвонил один старый знакомый из Роспотребнадзора, и сообщил, что к ним пришло больше полусотни жалоб на мои предприятия одномоментно. Типовые такие, истеричные, с просьбой разобраться. Он их конечно в кучу собрал и слил, но осадочек остался.