Ладно, подожду еще пару часов. Меня это очень настораживало и даже пугало. Я уже давно не боялся. Точнее никогда не ощущал такого чувства. Но сейчас мне было поистине страшно за хрупкое создание на моих простынях.

Но действительно не по себе мне стало в ту секунду, когда она рассмеялась во сне и снова затихла…

– Мне нужна помощь…

– И что же ты утаил от меня, малыш?

– Я не малыш!

Значит тема возраста под запретом. Ну хорошо… заинтриговал.

– Хорошо, хорошо… не малыш. Я тебя слушаю.

Эдгар тяжело вздохнул и выдал историю, которая сделала и без того мой безумный день.

– Я не совсем рядовой айтишник, и занимался я не совсем законной деятельностью, но я же не знал…

Я не перебивала. Я обладала всегда очень полезным качеством – умением слушать. В моей работе это незаменимый механизм воздействия на клиента.

– В общем, я регулярный участник чемпионатов и конкурсов и занимаю там всегда призовые места, а мои проекты выделяются из многих других. С этого я начинал, так можно найти достойную работу. Засветиться, быть на виду.

Он мял пальцы и нервно тряс ногой. Я же сохраняла хладнокровие, профессиональное чутье меня не подвело, он не так прост.

– Однажды, после одного из таких выступлений ко мне подошли люди и предложили работу… я… я о таких деньгах не мог и мечтать, тем более амбиции… все это вскружило мне голову.

Я молчу, проницательно смотрю ему в глаза, не моргая.

– Когда я приступил к работе, они говорили… говорили, что я разрабатываю компьютерную виртуальную игру-бродилку… в которой людей помещают в клетку или в бункер, лабиринт, подвал, из которых нет выхода, но они бесконечно ищут его, постепенно сходя с ума и умирая от истощения.

Забавно до дрожи.

– Когда они были на грани жизни и смерти им давали выбор, предоставить услугу, информацию или умереть. Но почти все были не в состоянии выбирать или взвешенно принимать решения. Я думал это баг у интерактивных героев, а это были измождённые мной жертвы. За полгода проб и ошибок, я создал такую игру, создал камеру пыток, думая, что в нее будут играть долбанутые извращенные малолетки. А потом…

Он замолчал, а я знала, что он скажет дальше.

– А потом ты увидел, как они проводят эксперименты над людьми, помещая их в твою игру?

– Именно… но не в игру, в виртуальную жизнь. Это как искусственный интеллект, только наоборот.

– А что случилось в вечер твоего похищения?

Он встал и подошел к решетке. Взявшись руками за прутья, он произнес.

– Я дождался, когда все уйдут, и направился в серверную, я хотел подстроить сбой или стереть значимую часть системы, чтобы вывести ее из строя, и, войдя туда, я увидел… я увидел…

Его голос дрожал, он крепче сжал прутья.

– Увидел, что, Эд.

– Огромный холодный холл. Справа тела с бирками, а слева без. Живы они были или нет, я не знаю. Для чего они там были, тоже. Я никогда в жизни не испытывал такого страха, я сбежал, еле успел в метро, как я уже говорил. Я хотел скрыться от них… и вот я здесь.

Мой отец любил говорит: «Леська, мир очень жесток и продажен. Пока у нас есть деньги нас не купить, пока есть власть – не продать. Либо ты, либо тебя. Не надо жалеть людей. Они бы тебя не пожалели». Сейчас он был бы очень кстати со своими мудрыми советами и вдохновенными речами.

– Я и не знаю, что сказать тебе. Ты попал не в очень хорошую компанию, дружочек. Но в одном я уверенна, что мы сейчас в одной из твоих локаций, поэтому просто скажи, как отсюда выбраться?

– Это еще не все…

Мальчик повернулся ко мне и, едва ли не плача, произнес.

– Я всегда был в этих локациях вместе с испытуемыми, как сокамерник… но я не знал, что это были живые люди. А потом я их увидел на этих каталках…