Учитель сидел за очень длинным столом, который в незапамятные времена водрузили на постамент и, как бы, отделили от основной части класса, и перебирал какие-то бумаги. На меня он не обращал внимания, пока я не обошёл стол и не встал почти за его спиной, тогда Валентин Валентинович захлопнул папку, полную бумаг, и произнёс: