В кафе заиграло что-то из новой поп-музыки. От кондиционера в помещении немного прохладно, но зато не душно, как на улице.

‒ А ты все еще пишешь картины? ‒ перевела тему Виктория, закинув в рот салат. Слышу, как она хрустит свежей капустой.

‒ Иногда. У меня сейчас творческий кризис, ‒ не совсем хочется об этом говорить.

‒ Мне безумно нравится твоя картина с цветами! Ты ее не продала?

‒ Нет еще, но про нее спрашивали, ‒ ответила я, будто набивая на нее цену. Зачем я так сказала? На самом деле, ей никто не интересовался,

‒ Если не продашь, то, как будет возможность, я ее заберу!

‒ Отлично, ‒ улыбаюсь во весь рот, ‒ а что ты хотела мне рассказать?

‒ Ну, ‒ замешкалась подруга, ‒ даже не знаю с чего начать… В общем, мой муженек мне изменял. Застукала его в нашей спальне с какой-то прошмандовкой! Я подала на развод. Сейчас суд решает с кем останутся дети.

‒ О-о, мне так жаль…

‒ А мне нет. Всегда знала, что он козел! ‒ она посветила своими белыми неровными зубами. Мне нравятся ее зубы. Они подчеркивают ее индивидуальность, и за всей этой строгостью открывается детская наивность.

‒ Значит, тебе даже легче от этого?

‒ Думаю, да. В последнее время мы постоянно скандалили. Даже лучше, что все так повернулось.

Замечаю, что в нашу сторону идет официант со зрелой женщиной.

‒ Добрый день! Я администратор, Анна, ‒ представилась женщина, строго соединив руки спереди, ‒ что у вас случилось?

‒ Добрый день, ‒ поднимаю на нее голову, ‒ мне принесли холодную пасту. Я хотела написать об этом в книгу жалоб… Но думаю, обойдусь просто заменой за счет заведения.

Женщина с парнем переглянулись.

‒ Хорошо. Тогда, ожидайте, в течение десяти минут, ‒ парень забрал мою тарелку и они удалились.

‒ Ты молодец, что не стала писать жалобу! ‒ обрадовалась Вик, будто переживала за судьбу работников.

‒ Да, жалко стало. Но больше я такого не потерплю.

‒ Кхэ, ‒ поперхнулась Виктория, ‒ ну да, правильно. Я вот так не умею за себя постоять.

‒ Наверно, дело в том, что нужно говорить, что тебя не устраивает, а не жаловаться. И пусть люди сами подстраиваются.

‒ А я и не жалуюсь…

Молчу.

‒ Кстати, сама-то не планируешь детей? Есть молодой человек?

‒ Детей точно нет, ‒ я рассмеялась, ‒ а вот собаку может быть.

‒ Собаку? ‒ расхохоталась Вик, ‒ ну, ты как обычно.

‒ Ага, я хочу сначала найти себя, открыть выставку…‒ вполне серьезно ответила я.

‒Подождешь меня пять минут? ‒ она оглянулась, ‒ отойду в уборную.

‒ Да, хорошо.

Вик встала и тяжелыми шагами на высоких каблуках отправилась припудрить носик. Отвратительно кислотно-розовые брюки обтягивают ее формы, сравнительно большие для такого маленького лица.

Каждая встреча с Викторией это разговор об одних и тех же её проблемах. Неужели нельзя просто расслабиться. В принципе, Вик всегда любила пожаловаться. Даже если у нее все замечательно, она найдет проблемы. Поэтому я с ней и не виделась. Меня это дико утомляет.

Вспоминаю ссору с Лиз. Иногда она напоминает маму. Тоже хочет, чтобы я уже взялась за ум, нашла стабильную работу. Они не понимают, что это все не для меня. Особенно с моим острым языком. Вечно ляпну что-нибудь, не подумав. На одной работе, я была год назад секретарём, умудрилась сказать начальнику, что от него пахнет алкоголем. Но от него действительно разило, было понятно, что он опохмелялся у себя в кабинете после бурной ночки. Разве это допустимо? Спустя два часа он вызвал меня к себе и сказал, что нам надо расстаться, что эта работа мне не подходит. Ужасно злилась на него. Но раз человек не хочет слышать правду, его дело. Возможно, и надо было держать язык за зубами. Но это, конечно же, не про меня.