Когда экипаж непривычно затрясло на мостовой – он выехал за пределы Дома Шиори, я отдернула занавеску и с любопытством выставилась в небольшое сквозное окно. Я так давно не покидала внутренние устои Дома! Тео мог подробно рассказать о жизни вне Дома Шиори, но в поместье было столько важных дел, что я особо и не интересовалась происходящим за его пределами.

– Отстроили городскую ратушу, – сообщал кратко Тео, – она пострадала больше других зданий, потому что самая высокая в округе. Обрушенный купол лежал несколько лет грудой хлама. Наконец-то Гнев дошел и до нее.

И я кивала, хотя меня больше беспокоило невероятно жаркое лето, от зноя которого вся зелень и вершки, старательно возделываемых мной овощей, пожухли и покрылись темными пятнами. Сколько из всего этого останется пригодным для еды? Это самое важное. А ратуша… Тео говорил, что она была прекрасна и значительна. Но я не помнила ратушу. И площадь Нижнего Ронга не помнила. И Верхний Ронг тоже не вызывал в моей памяти никаких ассоциаций.

Я просто знала, что буквально накануне и в большой спешке в ратуше заново воздвигли зал для раутов. Тео тоже принимал в этом участие – его Гнев на глазах креп, становился все более внушительным. Он чувствовал свою нужность, незаменимость. А я была очень рада, что теперь с ним Хозяева из других Домов. Они направляют и корректируют его Гнев, который высвобождался самостийно, без наблюдения, воспитания и необходимого направления.

Я ничем не могла помочь Тео. Помню, что сильно испугалась, когда чистая энергия проявила себя в первый раз. Я и не знала, что он существует. Гнев.

Гепаж трясся и ухал на довольно ровной дороге, выложенной плотно подогнанными друг к другу булыжниками. Время и ветер, ноги и колеса притерли камни, сгладили поверхность до монотонности. Путь был бы прекрасным, если бы Гнева Тео хватало на бесперебойное движение. Но еще неопытный Хозяин вел гепаж рывками. То изо всех сил усиливая энергию, то, устав, опускал энергетические вожжи.

«Лучше бы взяли механику», – подумала я, но тут же прикусила язык, чтобы не произнести это вслух. Нам удалось привести в порядок всего один экипаж, да и то не до конца. Он выглядел… Просто ужасно, честно сказать, он выглядел после наших попыток. Совсем не для торжественного выезда на раут.

Вскоре вытянутые коробки серых безликих зданий сменились приличными особняками, огороженными высокими непроницаемыми оградами. Над ними высились белоснежными балконами верхние этажи и добротные крыши, кое-где украшенные довольно затейливыми куполами и башенками. Чем ближе к ратуше, тем чище и просторнее становилась мостовая, и даже коляска как-то сразу подобралась и выровняла ход: то ли, действительно дорога выгладилась, то ли Тео собрал всю свою волю в кулак и смог остаток пути провести гепаж без происшествий.

Путь, который мы проделали до ратуши, оказался неблизким: наши предки создали Дом Шиори в тогда еще тихом и безлюдном месте, практически в лесу. Почему-то им казалось важным, чтобы особняк находился как можно дальше от центра города. Это сейчас, когда Ронг разросся, ни о каком «загороде» речи уже не шло, а тогда на много миль вокруг, кажется, не было ни единой человеческой постройки. Только гнезда и норы.

В которых мне, кстати, сейчас хотелось скрыться. Накануне я, предвкушая выезд из Дома Шиори, находилась в настроении приподнято-восторженном, и платье примеряла с трепетом и восхищением, с удовольствием крутилась в нем перед зеркалом. Просто до дрожи вдруг захотелось оставить хоть ненадолго родные пенаты. Увидеть уже подзабытый мир, о котором иногда рассказывал Тео, и от которого меня отгораживала неприступная стена Дома Шиори.