Начало обучения в Мидл Темпл было отложено в связи с начавшейся в Лондоне эпидемией чумы и пошатнувшимся здоровьем самого Хайда, мучившегося приступами лихорадки. Несколько месяцев он провел в поместье отца Пертон, куда семья перебралась из Динтона в 1625 году. Из Пертона было несложно выезжать в Оксфорд, где Хайд все же получил степень бакалавра. Летом 1628 года во время судебной поездки по стране, начавшейся в Кембридже, с дядей, верховным судьей Николасом Хайдом, Эдвард заболел. Поначалу это посчитали простудой, следствием жаркой погоды, но болезнь оказалась оспой, едва не убившей его. Эдвард провел в постели несколько недель, а затем долечивался в Пертоне.

Поездки судейских по стране Хайд считал важной частью подготовки юристов. Они не только давали возможность лучшим образом узнать «джентри, народ и манеры Англии», но и познакомиться с юридической практикой досконально. Это был «тяжелый труд, но сопровождающийся удовольствиями и получением дохода». Хайд даже уверился, что юристы живут на несколько лет дольше людей других профессий благодаря этим поездкам и постоянной верховой езде [10, 18]. Трудно сказать, так ли это: пример самого Эдварда говорит о подстерегавших опасностях, да и дядя Николас скончался в 1631 году от простуды, подхваченной во время поездки. Впрочем, болезни Эдварда могут говорить не о слабости его здоровья, скорее наоборот. То, что он выздоровел на протяжении короткого времени от двух тяжелых заболеваний, свидетельствует о крепости организма. Поскольку в те времена смертность от инфекционных болезней была высока, причем не только среди детей, а вдовство было обыденным делом для совсем не старых людей, можно считать, что Хайду повезло. Первые приступы подагры, от которой он страдал три десятилетия, появились в 1644 году. В целом, здоровье Хайда и в зрелые годы казалось приемлемым, что, возможно, объяснялось отличавшей от многих людей его круга умеренностью в алкоголе и, в меньшей степени, в питании. В своих записях он жаловался, иногда шутливо, на полноту. В литературе встречалось суждение, что его полнота была следствием метаболизма, хотя само это понятие не было известно в те времена.

Для приехавшего в Лондон обучаться на адвоката молодого человека вопрос о здоровье вряд ли был самым острым. Столица предлагала немало соблазнов, и Эдвард не прошел мимо них. Как заметил Оллард, «трудно судить, в какой степени мистер Хайд в молодости был человеком удовольствий» [74, 15]. Автобиография не сообщает деталей («для этого нет причин»), но позволяет о чем-то догадываться. Хайд так описывал нравы тех дней: «Это было время, когда многие юные неопытные джентльмены, у которых не было ангела-хранителя, чтобы их защитить, неожиданно и быстро губили себя в море вина, женщин, ссор, азартных игр, что едва не опрокинуло целое королевство, в том числе знать и джентри. Божье благословение помогло ему (автор везде пишет о себе в третьем лице – А. С.) выпутаться из этого лабиринта (его характер и наклонности позволяли больше держаться в стороне от беспутных занятий, чем принимать участие в них)» [10, 22]. Только что неудачей окончились военные экспедиции в Кадис и на Иль де Ре, Лондон был полон солдатами и моряками, дворянами, готовыми наняться на военную службу. Те, у кого было, что тратить, и те, кто хотел наполнить карманы любыми способами, заботились о праздном времяпрепровождении, наполненном низкими удовольствиями. Из намеков Хайда видно, что он не гнушался общаться с офицерами не у дел и моряками, проводя с ними «слишком много времени» и «получив от них некоторый опыт», пригодившийся во время гражданской войны, когда в ставке короля такого рода люди окружали его. Он признавался, что иногда участвовал в их развлечениях, избегая, однако, «открытого разврата». От порока спасало то, что в любой день, или хотя бы перед сном, Эдвард читал, чтобы подготовить ответы своему дяде на поставленные им вопросы из юридической практики. Тем не менее, Хайд признавался, что предпочитал читать не сочинения юристов, а книги по политесу и истории, особенно римской, к обсуждению которой был весьма охоч. Кларендон жадно впитывал идеи, изложенные в книгах или высказанные в разговорах. С молодых лет в нем доминировали интеллектуальные интересы. Оллард заметил: трудно представить Хайда праздно прогуливающимся или проводящим время на рыбалке.