Проснулись с дедом они почти одновременно, дед успел чуть раньше и просто лежал на животе глядя в окно и нахмурив чёрные брови, краем глаза он заметил, что Клара крутится и тут же отметил, что хорошо, что она встала. Клара же внутри себя отметила, что дед стал какой-то немного печальный, но после того как они поели, собрались и шли к остановке, он, можно сказать, расходился и снова был привычно весёлым.

Дома их встретила бабушка и немного расспросила Клару о делах на даче, пожурила деда, что он не сводил внучку на рыбалку, а тот только говорил, что пока покрутились там-сям, то уже и ночь настала, да и ещё успеют съездить туда не один раз.

Время шло, до сентября оставалось две недели, за Кларой из дома выехала мама, так сообщила бабушка после разговора по телефону. Через день дед поехал её встречать. На дачу после того раза попасть и не получилось. Клара ещё не знала, что можно по кому-то скучать, но, когда мама приехала, Клара поняла, что за эти два с лишним месяца успела по ней сильно соскучиться и кажется по папе не меньше, даже как-то стыдно за такие мысли перед дедом с бабушкой, но что уж с собой поделать, хотя такие размышления и не значат, что здесь у них было как-то не очень, всё было отлично.

Через пару дней дед поехал провожать их до областного центра, бабушка ещё с утра расплакалась, когда все уезжали, а дед был непривычно молчалив всю дорогу, и когда сидел в поезде до Москвы достал из своего рюкзака, очень большого размера мешок конфет.

– Вы что, да не надо, – начала говорить мама, хотя давали-то не ей.

– Надо! – твёрдо ответил дед, – это наши с Карлухой дела.

«Карлуха» же как-то ехидно глянула на маму, но конечно без злости, ей было только слегка смешно, что мама никогда не может переспорить деда, поэтому она сейчас в попытках задержать улыбку сжала губы в тонкие нити и смотрела на мать из подо лба, как учитель сквозь очки на провинившегося опять ученика.

Проводник попросил провожающих покинуть вагон, и дед повиновался, перед выходом потрепав внучку за коричневые волосы, сказал ей обязательно приезжать к нему в следующем году, а то он сам приедет, Клара засмеялась, а дед театрально вздохнув пошёл к выходу из вагона.

Он ещё долго стоял на перроне, аж пока поезд не уехал, а Клара всё это время стояла у окна в тамбуре поезда и разглядывала деда так, будто видела этого человека впервые. Поезд тронулся и со временем дед пропал из поля зрения, Клара вернулась к себе в купе, где с мамой они ехали вдвоём, мама привычно сидела в телефоне, а на Клару накатила какая-то грусть, которая время от времени смешивалась с радостью от того, что они едут домой.

Поезд равномерными звуками и толчками аккуратно разбудил Клару когда ещё было темно. Лежа сверху, первым делом она посмотрела вниз, на маму, та ещё спала и, кажется, время от времени попадающие на лицо тени или свет от фонарей нисколько не мешали ей. Клара решила смотреть в окно, ведь стало интересно где же они едут. Узнать это по пейзажам было нельзя никак. Скопления маленьких домиков, примерно поровну, что деревянных, что кирпичных выкрашены только в светлые оттенки, а между ними поля или лес. Посмотреть сколько времени негде, но день лениво заступал в свою смену, сменяя ночь. Прошло около получаса после пробуждения Клары, как зазвонил будильник на мамином телефоне, дочь машинально сначала глянула на его экран, а потом на маму, которая тоже будто машинально, даже не открывая глаз, первым делом нахмурила брови, а вторым неуклюже стала пытаться найти телефон беспорядочно ляпая рукой по столику. Будильник вскоре был выключен, а они отправились «наводить гигиену» как выразилась мама, после этого она стала собирать постели, скрутив одеяла и подушки с простынями в два огромных рулона. Мама с дочерью сидели напротив них так, будто от скуки создали себе попутчиков.