– Ну а стены поменьше? Например, кланового квартала?

– А в этом случае уже не важно. Если твой квартал осаждают, то либо хватит обычных средств, обычных – не значит плохих, отмечу, либо тебе уже ничего не поможет. Все-таки не забывай – хоть пятерка, хоть шестерка – идеальной защиты не существует. Дай только время, все сломать можно. Да и купить такую защиту никто бы не смог. И давай уж откровенно, даже в этом случае жизни одного человека не хватило бы, а подхватывать чужую работу и продолжать ее развитие… – покачал он головой. – Да на подобном уровне…

Понятно. С кварталом в действие вступает система цены-качества. Но ведь и с городом такая же фигня. За тысячу лет и без шестого уровня можно такую защиту поставить… м-дя… Инсатсу, вон, поставили. Так поставили, что сумели своей смертью фактически войну остановить. Воевать просто стало некому. Сколько там, старик говорил, было противников? Сорок тысяч? Против пяти тысяч Инсатсу. Ну а возвращаясь к шестиуровневой печати, я так понимаю, что создать ее можно, хоть и трудно, а вот создать две-три и увязать их в систему… Я, конечно, еще ничего про печати не знаю, но если старик говорит, что даже жизни Инсатсу не хватит, то и бог с ними, с этими шестерками.

– И на что способна печать шестого уровня? – спросил я из чистого любопытства.

– Ну, например, общаться с Шинигами. – Программа-переводчик между людьми и Шинигами? Дайте две. – На маске Шинигами стоит именно шестиуровневая печать. Я потом тебе про нее расскажу. Она сейчас в храме рядом с Касайнэ. Была одна запретная печать, что позволяла становиться маваданом. Но шанс на это был крайне мал. Настолько, что ее определили в запретные. Слишком многие обратились в камень.

Многие? Сомневаюсь, что это были Инсатсу. Люди слишком хотят жить, чтобы добровольно так рисковать, и раз их было много, вряд ли это были добровольцы. Хотя, такое тоже можно предположить… мало ли, вдруг плата была достойной. Но в мире постоянных конфликтов, да не найти «добровольцев»? Я бы точно платить не стал.

– И все? Три печати? – спросил я задумавшегося деда.

– Почему же, были и другие. Штук двенадцать в общей сложности. Я, если честно, не очень этим интересовался. Точнее, совсем не интересовался. Помню, как мой дед сокрушался, что потратил полжизни ни на что. Он так и не смог сконструировать шестиуровневую печать. А ведь с его талантами мог бы стать правителем деревни, – покачал головой старик.

– А как вообще в Ичи-но-нэ правителей избирали? – метнулась моя мысль.

– Голосованием старейшин родов. Только вот стать правителем могли лишь члены четырех главных ветвей. Кано, Широ, Дайчи и Сугако. Я был правителем, твой отец был правителем, а до меня правителем был Рюске – глава ветви Дайчи. Тебе же, малыш, будет сложней всего – восстановить клан Инсатсу. Сомневаюсь, что доживу до этого дня, но пока жив, сделаю все, чтобы помочь тебе в этом.

– Да ладно тебе, старик, – отмахнулся я. – Еще лет двадцать-тридцать минимум протянешь. За это время мы дважды клан восстановим.

– К сожалению, – улыбнулся он, – я еще старше, чем выгляжу. Сто два года, это и для Инсатсу срок.

Вот ведь. Так я старше его? Э… кхм… ладно. Не буду шутить. Но и стариком его называть… ой, да пофиг. Мне сейчас пять, ему сто четыре, и не будем плодить сущности. К тому же я и в своем мире себя стариком не ощущал и выглядел, к слову, на сорок. Это я хвалюсь, если что. Ведьмаков ранга «абсолют» настолько мало, что если не нам, то кому вообще хвалиться?

Хотя я ж теперь даже не ведьмак.

Вот уже год я живу с дедом Джиро. Через четыре месяца после первого нападения произошло другое. Опять джоунины, опять кучка чунинов, опять шиноби Чикюнэ, скрытой деревни страны Городов. В тот раз от того городка, где мы со стариком жили, осталась лишь половина, но больше всего мне было жаль гостиницу. Привык я к ней. Люди? А они мне кто вообще? Здесь, я имею в виду этот мир, у меня нет ни родины, ни государства, которому я давал присягу, ни друзей. Лишь дед. Может, со временем, я и обрасту всем этим, да по-любому обрасту, но сейчас мне плевать на всех. Конечно, смотреть, как убивают ребенка, я не стану, но это скорей личные принципы и частный случай.