Покачав головой, я добавил в голос искренности и ответил:

– Нет. Про смерть Ванади Атарика узнал из новостей и чисто по-человечески мне его жаль. А кто такой Беспалый я даже никогда не слышал. И раз уж мы говорим откровенно, позвольте и мне задать вопрос. Почему вы решили, что я, студент первого курса академии «Эршвер» и последний представитель древнего, но в настоящий момент слабого рода, хоть как-то к этому причастен?

– Это служебная информация, которую я не имею права разглашать.

– Вот видите, как бывает, полковник. Я к вам со всей душой, честно ответил на вопрос, а вы прикрываетесь служебной информацией. Нет. Так дела не делаются.

Кинув взгляд в окно, я заметил появившийся на площади «макки», допил кофе и встал:

– Приятно было с вами встретиться, господин подполковник. Но мне пора. Если появятся какие-то факты или неопровержимые улики, которые подтвердят нелепую версию о моей причастности к каким-то убийствам, готов отвечать по всей строгости закона. А пока таких фактов и улик нет, попрошу меня не тревожить. И еще. За незаконное применение артефактов, которые используются против аристократов, можно и должность потерять. Это так, к сведению, если вы забыли закон, который должны неукоснительно соблюдать. Всего доброго, господин Гилли.

Сказав это, я снова помахал рукой госпоже Шанай, оставил рядом с подполковником призрачного шпиона, который рассеется через несколько минут, а затем без спешки направился к своему автомобилю и стал слушать, о чем говорят сотрудники госбезопасности.

– Шеф, он вас сделал, – сказал подполковнику Пирау.

– Да, – не стал спорить с ним Гилли. – А ведь каким простым все казалось. Включаем «Правдоруб» и он рассказывает нам все, что знает.

– Парень не просто студент магической академии, – озабоченно заметила Алиса Шанай. – Перед нами полноценный чародей, а иначе он просто не смог бы сопротивляться воздействию артефакта. Такой вполне может использовать высокоранговые техники затирания астральных следов.

Полковник посмотрел мне вслед, поджал губы, а затем покачал головой:

– И это еще одно косвенное подтверждение того, что он причастен к убийству Атарика и уничтожению ликвидаторов Беспалого.

– Но ничего не доказывает, – добавила Шанай. – Мы обозначили свой интерес к этому юнцу, а нам по-прежнему нечем его прижать.

Гилли и его подчиненные покинули кофейню и призрак рассеялся. Однако меня уже это не волновало. Я узнал, чем вызван интерес следственной группы ко мне и не счел это опасным. Пусть подполковник и его люди копают дальше. Такая у них работа. Главное, чтобы не зарывались и не пытались меня подставить. Пока они живут по закону, я их трогать не стану, а применение артефакта правды на первый раз прощаю. Что тут скажешь? В глубине души, где-то очень глубоко, я добрый человек.

Через полчаса я оказался дома. Помылся, переоделся, поужинал вместе с Ликой и отправился в свой кабинет, чтобы до сна успеть немного поработать с бумагами. Но меня прервал осторожный стук в дверь. Пришла Дана Край, мать Лики и самая активная женщина этого рода, которая помогает мне разбирать доставшийся от разбитого клана Грич компромат на чиновников Республики. Подумал, что ее желание поговорить связано именно с этим, но ошибся.

Дана, фигуристая блондинка, которой еще нет сорока лет и, с учетом того, что она чародейка, женщина может еще целый век сохранять свою красоту и спокойно доживет до двухсот лет. Умная, хваткая, деловая. Сегодня она в строгом сером платье и вид у нее какой-то официальный.

– Господин, – Дана остановилась перед столом, – я хочу затронуть личную тему, если позволите.