Катюша перевела дыхание. Вылезавшим из пальто рукавом толстовки вытерла набежавшие слезы.

– Я ничего не поняла. Босиком, по брусчатке, побежала к ней. Вдруг увидела, как с сидения свисала ножка с Андрюшиным ботиночком. Я каким-то образом тут же оказалась возле машины, и потом очень смутно все помню: меня оттягивали, помню кровь на его голове, помню, каким он бледным был, и знаешь…

Она глубоко вздохнула.

– Андрюшина рука была сжата. Я вырвалась, взяла его ручку, а у него там, представляешь, сидел майский жук, и он не улетал, лишь двигал своими усиками, наверное, ждал, когда его отпустят. Тем летом я много плакала. Через пару недель, когда родители были в деревне, снова приезжал полицейский. Он рассказал, что к ним приходила девушка – она созналась, что они с друзьями катались на машине, что не затормозили и не среагировали, потому что были пьяны. Когда поняли, что сделали, то быстро уехали. А её, видимо, съедала совесть. Они сбили его на дороге, я думаю, он ловил майских жуков.

Солнце почти погасло, унося собой последнее таинство этого вечера. В том месте, откуда Кирилл с Катей пришли, начали загораться маленькие огоньки фонарей и окошек умиротворенных домиков. Ему было нечего сказать, поэтому разговор продолжила она.

– Когда я пришла сюда на следующий день, после смерти брата, чтобы выпустить всех майских жуков, они также оказались мертвы. Удивительно, что до сих пор сюда прилетают умирать майские жуки, в этот домик, словно отдают дань своему королю, – она это проговорила с печальной улыбкой на лице.

Кирилл все также ничего не смог сказать: его ошеломляла вся открытость, вся искренность, вся правда, которая открылась в одно мгновение. От этой истории становилось невероятно тоскливо. Молодой человек продолжал молчать. С одной стороны, не было ни единой причины верить всему сказанному, но и на ложь это вовсе не было похоже, поэтому ему стало горько, и даже немного не по себе от таких откровений незнакомки.

Тогда Катя решила завершить свою «исповедь»:

– Теперь я временами приезжаю сюда, чтобы побывать на этом месте. Некогда «Королевстве» моего брата, а теперь кладбище майских жуков. Я многое вспоминаю, временами плачу – здесь хорошо, тихо, как-то по-особенному.

Солнце давно спряталось за горизонт, они сидели и молчали. А говорить было нечего и незачем. Немного погодя, он нелепо, словно выдавил из себя, предложил проводить ее до дома, но она ответила, что сама дойдет, улыбнувшись скорбящими глазами. Объяснила, как дойти до железной дороги. Они попрощались и разошлись в разные стороны. Он не узнал ее адрес, телефон – лишь помнил одно единственное имя – Катя.

Придя домой, стрелка настенных часов указывала на десятый час вечера, достал из шкафа плед, лег на диван и долго не мог уснуть: все думал об электричке, мальчике, который ловил жуков, о машине, о «Крепости», о самой Кате и о кладбище майских жуков.

Дни на даче пролетели быстро. Кирилл с отцом залатали протекающую крышу, перекопали огород и пожгли старое барахло из сарая. Все время работы он думал только об этой случайной встрече и о холме. Закончив работу, они уселись семьей в машину, и как только захлопнулись двери, Кирилл почувствовал, что с Катей больше не увидится. Всю дорогу он спал. Музыка в наушниках время от времени будила его, хотя ехать было не долго. До дома они добрались к восьми часам вечера. Вот и дверь квартиры. Уселся за рабочий стол. Решил заняться уроками, но мысли о новой знакомой заполнили собой всё пространство. Эти события, словно были как-то крепко с ним связаны, они были чем-то большим, нежели случайная встреча. Немного посидев за столом, так и ничего не написав, Кирилл закрыл тетрадь. Лег спать.