А потому, разом поглотив набежавшую слюну, нетерпеливо спросил. – Ну, чо звал-то?

Мостовой удивился поведению товарища, но, как всегда не показывая своих чувств, ничего не сказал, а протянул лишь список с адресами бывших царских офицеров.

Сысой, подозревая очередной подвох или нечто неприятное для себя, с явной неохотой его взял. —Ну вот! Не уж-то мене, свово старова товаришша по партии, отправит снова на каторху?

– Беги, беги! – командарм улыбался. – Ведь ты же сам вчега говогил «Кикидемиев не кончал»!

Мысль о неизвестном ему наказании стала просто нестерпимой. – Вот хад, а?! Ну, хоть ба не лыбилси, и то лехча бы было! Ишь как у нево топерича: с вечера – водочку, а утром – на каторху!

Тяжелая с перепоя голова могла выдавать только такие мысли. И Сысой еще подозрительнее посмотрел на Мостового. – Вот хад! Ужо мене и передразнивать начал, лихоманка тя забери! А лыбитси как? Лыбитси-то как натурально, а за пазухой-то, небось, каменюку держит! Плохо твое дело, Сысой, совсем плохо…

Мостовой меж тем подошел к нему и положил руку на плечо.

– Вот здесь списочек я тебе пгиготовил… – и командарм заглянул в мутные глаза своего подчиненного. – Это бывшие офицегы: они-то как раз академии кончали! Вот и пусть теперь на нас погаботают!

Сысой недоуменно захлопал глазами. – Ох, ты, лихоманка тя забери! Дак енто не мене та бумаха-то прихотовлена!

И так радостно и хорошо стало вдруг на душе у него, что заулыбался во весь рот. Еще минуту или две стоял он так перед Мостовым, пока до него не дошло то, что требовалось ему сделать.

– А вдрух не подойдут имя условия наши? – Сысоя охватили сомнения. – Охвицерье? Да оне с нами и разховаривать не станут! Не то што…

И он покачал головой. – Чо тоды?

– А ты вот что, Сысой… Что хочешь, то и делай с ними! – неожиданно Мостовой понял всю тупость своего помощника и начал злиться. – Но чтобы за неделю они были вот тут, иначе…

И показал пальцем на дверь, отвернулся, закрыв глаза. – Господи, убегеги ты меня от этого идиота! Когда же кончатся эти голодганцы, желающие встать гядом со мной? Ну что еще я должен ему сказать такого, чтобы он понял?

И вдруг понял: надо просто приказать ему!

– Вот что, комиссаг Тимофеев, значит так: пгиказываю тебе укомплектовать полк военспецами по этому списку! И как хошь, а комплектовку мне дай, понял? Ты пгиказ получил? Так вот иди и выполняй, а не то быстго вспомню тебе то, как ты целый полк белогвагдейцев пгофукал, понял?

Сысой невольно вытянулся в струнку: это говорил уже не его старый товарищ, а командарм! И тон обязывал Сысоя беспрекословно подчиняться…

Невольно он заулыбался. – Ну, наконец-то, лихоманка тя забери! Наконец-то сказал про полк! Ну, топерича я спокоен…

Тупо улыбаясь своему начальнику, Сысой не знал, что этим еще больше вызывал раздражение его. Но думать уже времени не было: щелкнув для приличия каблуками, он повернулся и вышел. Если бы Сысой повернулся в это время и посмотрел на своего бывшего товарища по каторге, то увидел бы, как тот крутит пальцем у своего виска, изображая своего подчиненного. Мало того, если бы он в это время посмотрел и на того самого вестового, который сопровождал его к командарму, то увидел бы большую фигу, которую с невыразимым удовольствием показывал Чистюля в спину Сысою…

Сысой шел по улице, довольный тем, что не получил взбучки. Козья ножка из дармовой махорки еще больше придавала удовольствия. Почему из дармовой? Да потому, что ее Сысой как бы невзначай извлек из кармана своего начальника, решив вспомнить свое прежнее ремесло ради баловства. Но теперь она должна была возместить ему расходы на выполнение нового задания.