– Несколько дней мы выдержим. Но потом надо решать вопрос кардинально.

– Спасибо! – обрадовалась Кира. – А вопрос я решу. В крайнем случае сниму Полинке квартиру.

– А оплачивать кто будет?

– Ну… мы все. Или я одна.

– Лучше комнату выбей ей в общежитии, – посоветовал Эдик. – А то мы ведь все видели, какая Полина неугомонная. В пустой квартире ей совершенно не на кого будет направить свою энергию, а это может плохо закончиться.

Этот разговор состоялся глубокой ночью, когда четверо обитателей коттеджа сошлись на кухне, словно стая заговорщиков. А сам предмет их волнения в это время сладко спал наверху в своей спаленке, которая прежде являлась кабинетом Лисицы. О чем он также не преминул напомнить Кире уже несколько раз подряд.

– Но что я могу? – всякий раз разводила руками Кира. – Девочке надо где-то делать домашнее задание.

Полина училась в городской художественной академии, которая на самом деле являлась частным учебным заведением и ничего общего с Академией художеств у Благовещенского моста не имела. Но учителя у Полины были серьезные и, как следствие этого, задавали много. А потому и места для выполнения домашних работ девочке нужно было немало. Были требования по освещенности и метражу. И учитывая это, единственной комнатой, которая удовлетворила Полину, оказался рабочий кабинет Лисицы.

– Конечно, это ведь лучшая комната в доме! – заявила еще тогда Леся. – Не считая наших спален, разумеется.

Но хотя Кира была рада помочь родственнице, она тоже находила общество Полины излишне утомительным. Девчонка двигалась так быстро и шумно и говорила так много и часто, что у Киры начинала болеть голова, едва только она видела рыжий объект, приближающийся к ней. Да и тот факт, что Лисица теперь стал задерживаться на работе дольше обычного, Киру тоже не радовал. И хотя она любила Полину, но, положа руку на сердце, общество Лисицы ей нравилось куда больше. По крайней мере, когда он был рядом, голова у Киры от него не болела.

Поэтому уже на следующий день после состоявшегося в кухне ночного совещания Кира отправилась в академию, где училась Полина. В последние годы университетов и академий в городе расплодилось великое множество. И даже бывшее училище Мухиной, или в просторечии Муха, не устояло перед общей тенденцией и было пышно переименовано в художественно-промышленную академию, в отличии от собственно художественной академии, которая тоже имела место быть, только не в Соляном переулке, а на Университетской набережной.

Но Полина училась в частной художественной академии, обучение в которой стоило ее маме больших финансовых затрат. Однако это учебное заведение выгодно отличалось от своих собратьев тем, что его выпускники гарантированно получали работу по окончании обучения.

– Если девочка хочет быть художницей, пусть хотя бы деньги зарабатывает.

Кира не бралась заранее предсказать итог переговоров с ректором. Он мог запросто заявить, что проживание студентов – это их собственная проблема. И все же Кира надеялась на успех. В качестве средства убеждения она захватила бутылку коньяка десятилетней выдержки. И коробку с кубинскими сигарами, которые выглядели очень эффектно. Подарки Кира сложила в пакет, чтобы было ясно, она явилась с серьезными намерениями. И коньяк с сигарами – всего лишь демонстрация дружественных намерений. Кира решила, что отправится к самому главному начальству; не без труда, но она пробилась в кабинет ректора. Но на этом ее везение и закончилось, потому что ректор ей отказал. Вежливо, правда, но все равно отказал.

– Я все понимаю, – произнес милейший господин Ратковский. – Но общежитие у нас всего одно, и оно предоставляется лишь иногородним студентам, детям-сиротам или детям из малообеспеченных семей. Да и то, если честно, комнаты достаются далеко не всем из них. А ваша девочка, как я понимаю, местная и работающих родителей имеет?