После обеда, капитан распорядился сойти на берег мне, Бивневу, кочегарам и половине матросов, для поиска топлива. Наивный, на что он надеться? На островке похоже кроме травы ничего не растёт, тут нет деревьев, которые можно пустить на дрова, но мы всё же безропотно пошли, ходить по берегу, это всё равно лучше, чем болтаться на надоевшем уже китобойце.

Экарма представлял собой унылое зрелище. Застывшие потоки лавы, засыпанные снегом, весь островок почти квадратный, примерно четыре на пять километров и как я и думал – ни одного дерева. Только редкие кусты ольхи попадались нам на пути. Даже если мы их срубим все, то на долго этого нам не хватит, кидать в топку хворост, это всё равно, что топить его бумагой – вроде процесс идёт, а толку ноль. Но хоть ноги размяли, а касательно того, чем в крайнем случае котёл топить, есть у меня один вариант, но боюсь капитану он не понравится…

Время «Х», отлив перекосил «Энтузиаста», а корма существенно оголилось. Судно лежит, накренившись на правый борт, а стармех обряжается в водолазный костюм. Китобоец стоит крепко, ветра почти не ощущается, море на редкость спокойное. Забортная вода удивляла прозрачностью. Я отчетливо видел руль и винт, и намотавшийся на него потрёпанный линь. Казалось, сама природа способствовала задуманной операции. Стармеха одели, водрузили на него шлем, закрепили, вооружили его фленшерным ножом, закрепили на нем страховочный конец, старпом подсоединил шланг от компрессора и водолаза опустили по его команде в воду. Но, как только он погрузился по шею, его голова как-то запрокинулась, а рука тревожно поднялась вверх. Явно что-то случилось. Не мешкая, капитан приказал поднимать водолаза на борт.

Нам казалось, что времени прошло совсем немного. Однако, когда водолаза вытаскивали на палубу, тело его уже обмякло, ноги и руки не двигались. Быстро отдали болты, крепившие шлем к костюму, буквально сорвали шлем. Старший механик был без сознания. Что за черт! Ведь он даже не успел погрузиться! Через несколько секунд пострадавший вздохнул и открыл глаза. Все облегченно выдохнули. Отдышавшись, стармех сообщил нам плохую новость – обратный клапан шлема не работает и пока его обряжали в костюм, он успел надышаться углекислым газом. Внешне неисправность было не видно.

Что делать?! Время уходит, а водолаза у нас похоже нет и не будет. Нырять – не вариант, долго в холодной воде никто не протянет. Капитан как обычно морщит свою жопку и медлит, а действовать надо быстро!

Оценив ситуацию, я решил освободить винт сам.

– Одевайте меня мужики, но без шлема! – командую я. Механики смотрят на капитана, но он молчит, и они шустро начинают обряжать меня в древний, водолазный костюм.

– Толян, возьми шест от сигнального флага и примотай к нему нож. Только крепко! Шевелись бегемот беременный! – продолжаю командовать я.

Костюм на меня одевают быстро, обмотали шею полотенцами, чтобы свести к минимуму доступ воды внутрь, закрепили страховочный конец и теперь уже меня опускают в воду, не позволяя при этом погрузиться ниже плеч. С помощью длинного бамбукового шеста, с закрепленным на конце фленшерным ножом, я стал рубить злополучный линь на гребном валу. После некоторых усилий мне удалось перерубить несколько витков. Когда вал стал относительно свободным, механики смогли прокрутить его вручную, освобождая от остатков промыслового линя.

Когда меня вытащили, у меня зуб на зуб не попадал. Несмотря на защитный костюм, я чертовски замёрз, особенно руки и ноги. Кок тут же поднёс мне чарку спирта, но я выпил его осторожно и не полностью, у меня ещё свежи воспоминания, от первого пробуждения на «Трудфронте», тогда, по пьяни, я начудил так, что репутация Витьки Жохова едва не скатилась под откос. Меня хлопают по плечам, вокруг улыбающиеся лица, команда приветствует своего «героя», вот только от капитана я так и не услышал слов благодарности…