Когда команда отошла от грузовика метров на триста, Дюк нажал на какую-то кнопку. Послышался небольшой хлопок, и вскоре грузовик охватило пламя. Тёма смотрел, как огонь и чёрный дым пожирают огромную железную махину. Старый "Урал" как будто горел заживо, он свистел, трещал, хрипел, словно говорил им, что ему ещё жить да жить. Внутри него горели тела незнакомых людей, над которыми скоро будут плакать Тёмины мама и брат.

– Уходим, эта часть выполнена, – твёрдо сказал учитель.

Все в последний раз взглянули на грузовик, в котором, как думал Тёма, они проедут до конца маршрута. Затем поправили на плечах рюкзаки и отправились в путь. Теперь это Поход в прямом смысле слова.

Тёма пребывал в состоянии аффекта. Ему было очень непривычно, что учитель раздаёт команды, грубо говоря, на сталкерстве. Поджигать трупы в грузовике тоже было не самым обычным времяпрепровождением, но вот это перемешивание ролей… Сначала он был другом отца, потом школьным учителем, теперь он предводитель Похода с пироманскими замашками… И ещё он работал на Новую Москву. И теперь они вместе идут чёрти куда. В неизвестность. По крайней мере, для Тёмы пункт назначения был абсолютно сказочным, он, в отличие от Горбунова, по демке не блуждал.

Команда уходила прочь от пылающего грузовика. Впереди шли учитель с Уно, за ними Дюк и Илья, потом Нася и Гера, и замыкали шествие Тёма и Даня. Учитель отпустил из поля зрения Полунина достаточно далеко, что было хорошим знаком. По-видимому, всё закончилось нормально, и их теперь в отряде официально восемь.

Самые громоздкие рюкзаки тащили Илья и Никита, Нася с Герой шли практически налегке. Тёма решил, что это своеобразная демонстрация силы и статуса – самые мощные мужики несут самое тяжёлое, значит, они главные. Тёма был где-то посередине этой иерархии, и его это подбешивало. За месяцы подготовки к походу он настолько привык чувствовать себя уникальным, важным и единственным, что теперь наличие других особей мужского пола казалось ему неправильным. Особенно его раздражали солдаты. Они абсолютно точно работали на Новую Москву! Что они делают здесь?

Достаточно долго все шли молча, только Дюк с Ильёй обсуждали какие-то абстрактные исторические темы, которыми больше никто не интересовался. До Тёмы переодически долетали обрывки фраз про чилийскую расу, римских императоров, а ещё монголов, которые, якобы, защитили Русь от китайской экспансии.

"Зачем вообще это обсуждать? – недоумевал Тёма, у которого перед глазами ещё стояла тёмно-коричневая мумия в его джинсах и футболке, которую вытряхивал из мешка Дюк. – Какое это имеет значение сейчас? Чилийская раса! Что это, блин, за набор звуков?"

Долго идти с тяжёлым рюкзаком было непривычно тяжело. Тёма старался не смотреть на часы, чтобы не расстраиваться – время тянулось очень медленно. Иногда казалось, что он передумал уже все мысли, и он шли в его голове по второму кругу. Он сожалел, что учитель не позвал в поход Доцента. С ним Тёме было бы не так поганенько.

Они шли через котлованы, мусорные свалки, сгоревшие посёлки, огибали глиняные водоёмы и горы ржавых машин. Дороги не было. Точнее, уже не было: всё было разрушено и покрыто метрами грязи и мусора. Здесь трупы людей никто не убирал, и глаз через какое-то время уже не цеплялся за них. Сгоревший компьютер, кусок стены или мертвяк – уже было не важно, что под ногами, это всё было просто препятствиями, которые нужно было, по возможности, обходить.

В середине дня решено было сделать первый привал и подкрепиться. Для трапезы выбрали один из гигантских полуразрушенных кирпичных коттеджей. Часть дома обвалилась, и можно было пройти внутрь через зияющий проём в стене.