На семейном совете Гриши с Ниной Марковной было решено, что такой подход разумен.

– Ну всё, Светик, первый этап закончен блестяще!

Женя полулежал на диване с бутылкой кефира. Стройная девушка с васильковыми глазами и оранжевой причёской крутила педали велотренажёра в коротких оборванных шортах. Не оборачиваясь и не сбавляя темпа, она с сомнением заметила:

– Как-то подозрительно легко у тебя получается. В вуз вдруг пожелал поступить – и именно в твой, доверился именно тебе…

– Тут просто повезло. – Он обожал сестру и всегда удивлялся её вполне взрослой и трезвой оценке. – Но всё-таки давай не спеша рассуждать, тут ошибиться никак нельзя…

Они жили вдвоём в двухкомнатной скромной квартире в центре Москвы. Когда погибли родители, Жене было чуть больше десяти, а маленькая Света только ходить научилась. Их забрала к себе одинокая тётка, сестра матери, которой на старости лет родители подарили эту квартиру. Через десять лет тётка умерла, и Женя, к тому времени студент, практически в одиночку вырастил сестру.

Теперь эта толковая, красивая и совсем не выпендрёжная особа училась в театральном, куда поступила самостоятельно, без всяких блатов, пройдя огромный конкурс, притом на бюджетное отделение. В удачное артистическое будущее Женя в принципе не верил чисто из математики: где столько ролей взять?.. Но сестру не отговаривал, полагая, что она сама разберётся со своей карьерой.

Жили они скромно, но интересно, о чём свидетельствовала обстановка. В большой Жениной комнате спортивные причиндалы – ракетки, горнолыжные ботинки, мотокостюм Светы, похожий на сброшенную чешую, велотренажёр – соседствовали с приличной библиотекой, саксофоном на подставке и парой стоящих картин на стенах.

В комнате Светы было больше книг по театру и элементов реквизита. Был даже старый баян, на котором она выучилась сносно играть для короткого эпизода в студенческом спектакле.

– Да, всё складывалось как нельзя лучше, – продолжил брат, – когда этого упыря кончили, да ещё не кто иной, как его старший ублюдок, наша задача упростилась. Остался только младший, которого бабка, надо полагать, убедила, а потом и устроила в вуз. В какой, вопросов нет – понятно, в самый престижный. На платное отделение попасть не так уж и сложно при её-то обширных связях.

Убедившись, что сын Каледина поступил в универ, где сам Женя после окончания стал аспирантом, он не стал спешить. Проследил за образом жизни, узнал увлечения парня, дождался, пока в их оркестре временно выбыл ударник, и только тогда вполне логично подъехал к нему.

Потом повезло ещё с профессиональной теннисной подготовкой Гриши, а затем вышло так, что и посоветоваться одинокому парню было не с кем.

– Но мы ведь не будем ему мстить? – остановилась и развернулась сестра.

– Что значит «мстить», Света? Вендетта, кровь за кровь? Если ты об этом, то, разумеется, нет. Эти подонки сами в крови захлебнулись. А мы только разорим остатки этой семейки, как это сделали с нами. По меньшей мере своё заберём…

– А ты завод папин видел?

– Конечно, я же там аудит проводил. Завода, естественно, никакого нет. Примитивный бандит разве может производить что-нибудь полезное? Вся территория без особых изысков перестроена под лофты, рестораны, ВИП-сауны и прочие воплощения бандитских фантазий.

– А оборудование, технологические линии?

– Даже следов не осталось. Продал, сволочь, всё.

После душа Света решительно заявила:

– Я хочу увидеть наследника бандитского состояния.

– Ну, это просто. Через пару дней я с ним обедаю. Приходи с подругой или с кем хочешь, сядете за соседний столик. Знакомиться, по-моему, ещё рано.