К этой железной калитке я уже подходил тремя днями раньше, в пятницу, и она тоже оказалась замкнутой. Помялся, а потом смотрю: к консульству со стороны загаженного двора подходит мужчина китайской наружности и достаёт ключ-брелок, чтобы зайти на огороженную территорию. Я подбегаю к нему, говорю почему-то «dobrý den» (за пару дней до этого, в среду, вернулся из Праги) и прошу прощения:

– Подскажите, пожалуйста, а я могу рассчитывать на получение визы за три дня, как у вас написано на сайте?

Он мне указывает на медную табличку и говорит на русском с акцентом:

– Видите, приём посетителей был до двенадцати, теперь приходите в понедельник.

– Да, я понимаю, что не вовремя, но всё-таки, посоветуйте, можно ли мне покупать билет на 6 декабря, чтобы я в понедельник принёс в консульство готовые документы с билетом.

Он уже внимательнее смотрит на меня. Лет сорока, одного со мной роста, то есть невысокий.

– Дадим ли мы вам визу за три дня, это будет зависеть от документов, от того, всё ли у вас с ними в порядке. Принесёте документы в понедельник, – он опять кивает на табличку, – там посмотрим. А потом уже купите билет на самолёт.

Может быть, последнюю фразу про билет он и не произнёс, а я её сам додумал.

– А на каком языке заполнять анкету, на китайском или на русском? – шучу я и сию секунду догадываюсь, что он юмора не принял, и я это напрасно.

– На русском! – цедит он сквозь зубы и глядит, не издеваюсь ли я над ним.

Вчера, в воскресенье, я ещё сидел в Букинге, выбирал гостиницы, почему-то во всех трёх городах забронировал Холидей Инн (это не product placement, не реклама). Сбегал в ателье засняться на анкету размером 48 мм на 33 мм, и когда назвал этот нелепый размер, то девушка-фотограф сразу среагировала: «Понятно, на китайскую визу».

Утром приехал к 8.40, мороз, одет не лучшим образом, народ собирается после девяти, все стоят в очереди за мной, мимо прошёл тот самый «пятничный» китаец, неприязненно глянул на толпу, удалился за забор через автомобильные ворота.

Брр-р, холодно. Русский полицейский подошёл к калитке с той стороны не в 9.30, а с опозданием минуты на три. Народ не роптал.

Рамка, показываю портфель, выключаю телефон, прохожу в зал с окошками. Тепло!

Тот, кто был в очереди первым, уже стоит у ближнего окна. Окошек три, но документы принимает один человек.

Приглядываюсь. Да, их у первого очередника принимает уже знакомый мне сотрудник консульства.

А вот и моя очередь. Человек по ту сторону окошка спрашивает:

– А где билеты на самолёт? Без них документы не возьму.

– Так вы лично говорили мне в пятницу у калитки, что сначала посмотрите документы, а уж после куплю билет.

Он приглядывается ко мне, вроде вспоминает, берёт мои документы в руки, листает их:

– Цель поездки?

– В принципе, туристическая. Я хочу проехать по тем местам, где жили мои родители.

Он смотрит чуточку внимательнее:

– Ваши родители жили в Китае?

– Да, на КВЖД. В Харбине, потом в Мукдене – это теперь Шэньян, и в Хулун-Буире – он раньше назывался…

– …раньше он назывался Хайлар, – подсказывает он мне.

И почти без акцента добавляет:

– Я родом из Хайлара.

Мои глаза, наверное, округлились, дыхание перехватило.

– Я тоже родился в Хайларе, – протягиваю ему свидетельство о рождении.

Он берёт его в руки. Читает. Смотрим друг на друга.

Пауза.

Кто-то нетерпеливый из очереди громко говорит мне:

– Эй, мужчина, может, хватит о личном! Очередь ведь.

– Покупайте билеты, и прощаемся до среды, – китаец-консультант возвращает мне мои бумаги.

Сердитый мужчина подходит к окошку. А следующий из очереди, тоже слышавший наш с китайцем диалог, полюбопытствовал: