Дмитрий Усачёв Китай под семью печатями читать онлайн страница 14

Итак, «Броневик». По развёрнутости сюжета и эмоциональности это скорее трагическая поэма. Поручик Арсений Несмелов сам отступал от Казани и Омска до Владивостока и до Харбина. И вот он рассказывает о судьбе бронепоезда «Каппель», время от времени вступая с ним в беседу. Имя своё бронепоезд-броневик получил понятно от кого – от Главкома белых Владимира Оскаровича Каппеля. Был бронепоезд грозным, грохочущим, бьющим врага и самоуверенным, а сейчас он –

Ободранный и загнанный в тупик,
Ржавеет «Каппель», белый броневик.
Рядом с бронепоездом «кричат китайцы», ведь тупик понятно где – не в России. В Харбине. По корпусу бронепоезда
Сереет надпись: «Мы до Петрограда!»
Но явственно стирает непогода
Надежды восемнадцатого года.
Бронепоезд, как человек, перелистывает в памяти странички из славного и тоже одушевлённого автором Восемнадцатого года, дававшего надежды белым. Вот «Каппель»
Фиксируя атаки партизаньи,
Едва не докатился до Казани…
Полз серый «Каппель», неуклонно пёр,
Стремясь Москву обстреливать под осень.
Но не суждено сбыться надеждам Восемнадцатого года. Отступление «Каппеля» на восток. Поэт сочувствует броневику:
Ты отползал, как разъярённый краб,
Ты пятился, подняв клешни орудий.
И, пятясь, упёрся «Каппель» задним бронированным вагоном в границу. Родной земли позади уже нет. Обиднейшая сцена:
Граничный столб. Китайский офицер
С раскосыми весёлыми глазами,
С ленивою усмешкой на лице
Тебя встречал и пожимал плечами.
Твой командир, – едва ль не генерал,
– Ему почтительно откозырял.
И командиру вежливо: «Прошу!»
Его команде лающее: «Цубо!»[2]
Надменный, как откормленный буржуй,
Харбин вас встретил холодно и грубо:
«Коль вы, шпана, не добыли Москвы
На что же, голоштанные, мне вы?»…
Что может быть мучительней и горше,
Для мёртвых дней твоих, бесклювый коршун!
Белая армия – «бесклювый коршун». И все беженцы – «шпана» и «голоштанные».
Безжалостные эпитеты.

Харбинский блокнот, 7 декабря 2017 года

Хуан Хун – он же Юра

Моё первое утро в Харбине. Началась «командировка», как я её обозвал. Поездка в производственных целях, без неё не сочинишь задуманной книги. Рабочее задание самому себе. Поэтому не туризм, а – командировка.

До гостиницы ночью добрался только часам к трём. Зря не согласился на предложение переводчика и гида Юры Хуан Хуна, чтобы он или его коллега меня встретили в аэропорту Харбина. Увы, там с такси нет такого порядка, как в Париже или Праге.

На ночной и плохо освещённой площади перед аэропортом в Харбине – несколько машин, а желающих уехать – десятки. Гвалт. Водитель набил машину нами – четырьмя пассажирами, еле закрыл багажник, переполненный чемоданами, а то, что не вошло, водрузил нам на колени. Сначала он развёз по многоэтажным окраинам всех китайцев, а уж потом и меня доставил по месту назначения – в центр Харбина, к отелю «Holiday Inn».

Экскурсоводов мне предложил человек из Пекина. В Харбин туристы из Екатеринбурга мало летают, и работница турагентства Яна дала мне телефон пекинского гида-консультанта по имени Семён. А тот – очень отзывчивый, хорошая русская речь. Сначала я позвонил, а потом мы обменивались смс-ками на русском. С его слов, в Харбине меня сопроводит Юра, вот телефон, а в Хайларе – Оля, тоже телефон. На моё последнее сообщение: «Семён, спасибо Вам огромное!», он ответил: «Не за что».

Смешно и приятно!

Я составил перед отлётом длиннющий список всяких райончиков Харбина, всяких улочек и домов на них, где жили папа с мамой и все-все-все из нашей семьи. Предполагаю, что никаких Ломоносовских или там Поперечных улиц в огромном пятимиллионном Харбине не осталось, одни небоскрёбы, но может – что-нибудь из 70-летней старины всё-таки найдётся.