– Алло.

– София Николаевна?

– Да.

– Добрый день. Это Мария Степановна.

Соня протяжно вздохнула и, приложив ладонь к щеке, почувствовала жар заалевшей от стыда кожи. Посещение профиля Марка её совесть рассматривала как нечто непозволительное и запрещённое, а тут ещё и звонок классной руководительницы Юли. Он, как оповещение МЧС, не предвещал ничего хорошего.

– Вас вызывают к директору.

Соня несколько секунд обдумывала эту информацию. С начала учебного года это случилось впервые. Без выходок Юля продержалась почти полтора месяца. Последний раз на подобное чаепитие её приглашали в марте из-за драки, которую учинила её дочка. Тогда они еле избежали постановки на учёт. Удалось замять. Обе стороны не хотели портить детям будущее отметками в личном деле. Соня же до сих пор считала, что Юля поступила правильно, защитив одноклассницу, руки, правда, зря распустила, но с некоторыми по-другому никак. Втайне она гордилась дочкой, хотя для видимости пришлось прочитать лекцию о необходимости решать споры мирным путём, а в кабинете директора изображать раскаяние и заверять, что это никогда не повторится.

– С Юлей?

– Да. Я оставлю её после уроков. Анна Витальевна хочет видеть вас двоих.

– Что она натворила?

– Ну почему сразу натворила? Она у вас хорошая девочка. Это по поводу её учёбы, ну и внешнего вида.

Соня не сдержала вздоха облегчения. С учёбой как-нибудь разберутся. Осталось выдержать последний год и пережить ЕГЭ.

– Хорошо, я приду.

– Я бы тоже хотела с вами побеседовать, но без Юли, конечно. Это важно. Только сегодня я не успею. Когда мы сможем с вами увидеться?

Соня потянулась за блокнотом, перелистала страницы в поисках окон между сеансами и с сожалением выдохнула.

– Только на следующей неделе, в среду около пяти.

– Хорошо. До свидания.

– До свидания.

Положив телефон на подоконник, Соня несколько раз прошлась по комнате, нервно одёрнула футболку и замерла перед зеркалом. Там, где она касалась щеки, остался след. Четкий и яркий сизый узор пяти пальцев. Схватив сумочку, Соня попыталась замазать следы пудрой, но неприятная краска проступала поверх косметики, парила над кожей серо-голубым маревом. Стыдно. Ей было стыдно, и она сама себя заклеймила этой эмоцией. Хорошо, что эти отпечатки проходят в течение нескольких дней, бледнея с каждым днём. Невидимые для других, для неё они – тавро запрещённых мыслей.

Ещё час она прокручивала в голове все возможные сценарии беседы в кабинете директора, последняя на сегодня клиентка почти весь сеанс болтала по телефону. Так Соня стала свидетельницей очень откровенного разговора, пестревшего личными подробностями. Неловкость добавила яркости в сизые отпечатки не её щеках.

Соню всегда удивляла такая простота и откровенность, заходящая за грань дозволенного. Где эта грань, Соня определяла интуитивно, если щёки пламенели, хотелось отвести взгляд и стереть память собеседнику – значит, грань уже пройдена. Нужно было остановиться чуть раньше. Она не знала, с кем говорила женщина, скорее всего, с подругой, но даже для ушей подруги это было слишком, а Соню посетительница и подавно воспринимала как предмет мебели, и то, что массажист всё слышит, её не волновало.

Распрощавшись с болтливой клиенткой, Соня решила, что больше с ней работать не будет. К счастью, она могла себе позволить выбирать.

Проехав часть пути на автобусе, оставшиеся два километра Соня прошла пешком. Тёплый октябрь располагал к прогулке, подсовывал под подошвы хрустящие листья, шелестел ими на ветру, шептал стихи. Хотелось остановиться, прислушаться и насладиться последними солнечными днями, дальше по прогнозу ожидались дожди.