Дуралей сидел напротив, склонив голову набок, и заискивающе лыбился, вываливая розовый язык.

– Чего уставился? – буркнула изгнанница и тоскливо посмотрела на дорогу – уже в который раз.

Да уж… Сиди не сиди тут, у ворот, в ожидании милости, подобно бродяжке-побирушке – ничего, по всей видимости, не изменится. Дорога, лежащая перед ней – следующий этап квеста. Это очевидно. Так же очевидно, как и то, что выбора у неё нет – придётся принимать правила чёртовой игры. Что ж…

В любом случае действие лучше тупого ожидания. Кира вскочила на ноги и решительно двинулась вперёд – оскальзываясь и оступаясь в неудобных паркетных мюли, чувствуя, как желтая дорожная пыль набивается в шёлковые чулки.

«Далеко мне так не уйти, – подумала она, отдуваясь – тугой корсет не давал вздохнуть полной грудью. – Но до деревни… пожалуй… доковыляю… Может, там следующая серия… а, чёрт! Неужели целая деревня ряженых? Невероятно… Это во сколько же денег Ренатику обошлась игрушка? С ума сойти…»

Грязно-белый с рыжими пятнами кобелёк бежал, весело плямкая вислыми ушами, следом.

– Вот увязался! – удивилась Кира. – Кормить мне тебя всё равно нечем. Да и не за что. Да и незачем…

К животным она была всегда совершенно равнодушна: котики её не умиляли, собаки – не вдохновляли. В доверии и душевной теплоте друзей человека она не нуждалась. Знала о них только то, что с детства втолковала мать: зверюшки – это шерсть, беспорядок и шум. А соседка Сусанна Петровна, воспитывающая в своей малогабаритной квартирке двух котов и рыжего спаниеля – просто редкостная засранка и, скорее всего, дамочка с приветом. Потому что нормальные люди никогда бы этой грязищи – в смысле, животных – в доме не потерпели! Вот!

Маленькой Кире, тем не менее, для развития и приобщения была куплена аквариумная черепаха. Земноводное дремало, кусалось и уныло ползало вокруг табуретки, если её в кои-то веки спускали на пол. Черепахой живая и подвижная девочка не прониклась, но навсегда уяснила для себя: домашние питомцы – ужасно скучная тема…

Пёс радостно выслушал обращённые к нему реплики и, весело обогнав принцессу, побежал впереди, чтобы обстоятельно обнюхать придорожные кусты, задрать у каждого ногу и облаить шустрых белок. Периодически он надолго пропадал в зарослях, но за каждым новым поворотом дороги неизменно возникал вновь, мелькая своим бело-рыжим экстерьером и весело болтая розовым языком.

– Госпожа! – дрожащим голосом прошелестел молодой дубок в ближайшем перелеске.

Из-за дерева выглянуло круглое личико Мари.

– Чего тебе? – неприветливо осведомилась принцесса.

– Пожалуйста, прошу вас, – девушка засмущалась, – не могли бы вы… свернуть с дороги сюда, под сень деревьев? Я… не хотела бы, чтобы меня… увидели…

Кира ухмыльнулась:

– С опальной принцессой? Ещё бы!..

Горничная виновато потупилась. А изгнанница, тяжело вздохнув, полезла через высокую траву, чертыхаясь и поминутно теряя туфли.

– Ну?

– Не гневайтесь, госпожа, – пролепетала Мари, – если я сделала что-то не то, но…вот… – она протянула узелок.

– Что здесь?

Мари бросилась распаковывать принесённое:

– Шерстяной плащ… удобные башмаки… немного сыру, хлеб…

Принцесса с облегчением скинула дворцовые туфельки и нырнула в мягкие ботинки.

– Вы уж простите, – продолжала каяться горничная, завязывая на них шнурки, – что я не принесла вам вещи из дворцовой гардеробной – побоялась, что госпожа Вайнцирль обвинит меня в воровстве. Не успели вы за порог выйти, она уж всё пересчитывать-переписывать принялась, ходит с такой огромной амбарной книгой… Все чулки ваши учла: какие целые, какие штопаные; какие шерстяные, какие шёлковые. Ужас просто… Плащ и ботинки мои, уж не побрезгуйте… Они, конечно, и грубы, и просты чрезвычайно, зато крепкие… Да и как вам без них в дорогу?.. Я подумала, что пусть уж вы немного рассердитесь на меня за мою трусость, чем останетесь ночью без плаща…