– Если мне здесь не помогут, я буду жаловаться в Организацию Объединенных Наций!

«Вот как!» – подумал я и робко вошел в просторный кабинет.

Просмотрев алтайские материалы, пожилая сотрудница редакции заявила:

– Нет, нет, ваше письмо я не возьму, мы тут и так увязли в периферийной почте!

Но я не отступал и настаивал, приврав, что люди специально меня откомандировали в уважаемую газету. Женщина смягчилась и, положив письмо в папку, зарегистрировала его в специальном журнале.

Семинар закончился. Кроме учебной программы, организаторы побаловали нас культурными мероприятиями и экскурсиями по Москве.

Вернувшись с учебы «поумневшим», я быстро вошел в рабочий редакционный ритм и уж совсем забыл об алтайской жалобе. Но инженер Зайцева напомнила и пришла ко мне в кабинет с сувенирами в виде «рябины на коньяке» и коробки конфет.

– Какой вы молодец! – захлебываясь от восторга, благодарила она. – Сестра звонит мне и говорит, что понаехали на черных «Волгах» несколько «шляп», техники понагнали и все сделали в лучшем виде.

«Сработала уважаемая газета!» – загордился я. И тут же вспомнил ширшовские хлопоты, в которых мы не смогли отстоять его конягу…

Исследователи предполагают, что «Король Лир», «Отелло», «Ромео и Джульетта», «Гамлет», «Леди Макбет» и другие мировые шедевры драматургии не принадлежат перу Шекспира. Якобы шотландская королева Мария Стюарт, которая полтора десятка лет находилась в заточении, тайно оттуда посылала рукописи. Та же история с теорией относительности Эйнштейна: ход решения Альберту подсказала его жена.

Если бы библейский первочеловек Адам был писателем, то ему единственному можно было стопроцентно не приписывать плагиатство. Современное искусство и литература особенно сильно грешат заимствованием идей и мыслей из ранее обнародованных произведений.

У многих писателей можно обнаружить целые куски тургеневского, пришвинского или бунинского природоописания. Поднатарелый и опытный читатель, вероятно, их «пролистнет», а для писателя это дополнительные строчки, странички, объем и гонорар. Замечательные пушкинские повести укладываются в несколько десятков страниц, а сегодня их бы «раздули» в толстенные тома. Так и в кинорежиссуре, когда одночасовой сценарий «размыливают» до бесконечности. К тому же при переэкранизации старой картины у режиссера-новичка невольно возникает соблазн ввести какой-нибудь выигрышный кусок материала в свою работу.

Журналистская среда тоже сильно поражена ржавчиной плагиатства и шаблонства. В иных изданиях считают, что достаточно в заметке, корреспонденции поменять место действия, фамилии, и материал готов.

В армейской типографии, где я служил, офицеры-журналисты делали еще смешнее. В заметках-трафаретках, которые сдавались к нам в набор, они вместо фамилий ставили несуразицу: «Табурет Скамейкин», «Иозиф Швейк», «Фома Опискин» и т. п. Такая находчивость позволяла ускорить выпуск газеты (ручной набор – дело кропотливое). Пока они вызванивали из частей лучших и достойных, заготовки были уже набраны, и вместо «табуреток» и «скамеек» мы ставили реальные фамилии и имена воинов.

Когда после службы пришел работать в городскую газету, один старый сотрудник учил меня коллекционировать заголовки из газетных публикаций. Кроме того его толстенький блокнот был заполнен дежурными штампами и образами, выписанными из других источников. Он был ответственным секретарем, и все материалы на верстку проходили через него. И здесь, не всегда в пользу, наставник вмешивался со своим цитатником.

Как-то в одном из номеров журнала «Юный натуралист» прочитал замечательное стихотворение за подписью школьницы. Мне показалось оно очень знакомым, и, порывшись в библиотеке, я нашел его в сборнике поэта Александра Яшина. Недобросовестная семиклассница списала-скопировала все до запятых. На мое письмо из редакции мне ответили, что у них нет библиографа, а девочке уже выплатили гонорар.