– Да-да! – доносится разрешающее.

– Разрешите, товарищ старший лейтенант? – Открывая дверь, четко спрашивает дежурный и добавляет как пароль. – Обход!

– Ага, ясно. Хорошо, сержант!

Подскочив, офицеры начинают быстро наводить внешний порядок в канцелярии.

– Как там у нас? – риторически спрашивает замполит, морщась от сигаретного дыма, неожиданно попавшего в глаз, – порядок?

– Так точно, порядок, – уверенно докладывает дежурный.

– Всё-всё проверил? – с наигранным сомнением уточняет лейтенант, недовольно протирая слезящийся глаз. – Зар-раза!

– Так точно, проверил!.. – Упрямо, но уже чуть с меньшей долей уверенности стоит на своем сержант, не понимая, что там лейтенант имеет в виду, какая зараза, где?

– Ну-ну, иди. Мы щас.

Козырнув «есть», сержант подчеркнуто четко повернувшись, выходит за дверь. «Сам зараза, мысленно огрызается сержант, привык доколупываться, козел». Но, на всякий случай придётся еще разок всё проскочить-проверить, благоразумно решает сержант, пока не поздно.

Потому что обход.

Потому и командиры торопятся. Быстренько стряхивают полную окурков пепельницу в урну, сдувают пепел со стола, попутно прячут в стол игральные карты, открыв форточку, энергично машут в воздухе ротным журналом и руками… Наводят в комнате внешний марафет. Быстро и привычно поправляют на себе форму, портупеи. Пару раз проходятся по зеркалу сапог щеткой, смахивая невидимую пыль. Разминают ноги. Ох, затекли… По очереди, одинаково заглядывая в висящее около двери зеркало, коротко причесываются. Прихватив папку с ротной документацией, одинаково надев фуражки, кинув еще по-одному одинаковому, контрольному, взгляду в зеркало, и друг на друга, выходят из канцелярии.

– Та-ак…

Густой запах спального помещения роты резко бьёт в нос, чуть щиплет глаза.

– Одн-нако! – шумно выдыхает носом старший лейтенант, морщится. – Замполит, их только одним горохом у нас кормят, что ли? – Офицеры улыбаются привычной шутке. – Да уж!

Рядом с ними, у тумбочки, стоит дневальный в стойке напоминающей вратаря, ожидающего штрафной удар.

– Днев-вальный?! – грозно восклицает старшина. Голос старшины выводит солдата из оцепенения. – Как нужно стоять на посту? – рычит старшина. – Ты что стоишь, как в штаны наложил, а? Ну-ка, бег-гом, открыть в расположении форточки.

– Есть, открыть форточки, – вякает дневальный и на полусогнутых, виляя между коек, бежит к окнам.

Что это с ним? Подозрительно смотрит ему в спину старшина, никак действительно обосрался? Подведет! Оборачивается к сержанту:

– Дежурный. Ну-ка, быстренько замени этого, – морщась, показывает на дневального, – и разберись с ним. Доложишь – «что-почём». Действуй.

Сержант, козырнув, бросается исполнять команду. Заменить, заменить… Кем его тут заменишь? Мысленно, одного за другим, перебирает своих помощников. Они все одинаковые: мешки – мешками.

Командиры топчутся в освещенном пространстве, ждут появления ответственного дежурного по учебному полку и другого начальства. Сегодня дежурит начштаба, подполковник, которого, по слухам, вот-вот должны перевести в дивизию на повышение. «Как бы он тут к чему не придрался. Испортит ещё напоследок карточку», – тревожно думает старший лейтенант о послужной карточке.

– Старшина, у нас всё тут в порядке? – оглядываясь, в который уже раз беспокоится старший лейтенант.

– Так точно, не переживайте, – успокаивает старшина, – я с дежурным два раза всё обошел. Полный порядок. Всё в норме. Как всегда.

– Ёпт… в-вы куда? – вдруг куда-то в темноту яростно шипит замполит Ягодка. Офицеры оборачиваются…

Из полумрака спального помещения, с разных его сторон, неожиданно выплывают несколько человек. Солдаты, в сонном состоянии качаются, практически ещё спят… Как лунатики, с разной скоростью, но в одинаковом нижнем белье, одинаково трусят на полусогнутых, одинаково шаркают сапогами, надетыми на босу ногу. Солдаты ёжатся – сапоги ещё холодные, мокрые ещё, не просохли. Одинаково прикрывают руками горбящееся под белой материей кальсон предельно вспухшее от желания помочиться мужское естество, то и дело вываливающееся, по ходу движения на свободу, в широкую кальсонную ширинку. Просыпаются солдаты только на повторный командирский окрик. «Стой, ёпт-мать!» Останавливаются, щурясь на свет дежурной лампочки. Окончательно проснувшись, недоуменно разглядывают группу впереди стоящих офицеров, не понимая, почему закрыт проход в туалет?