Судьба столкнула их через три года, когда Лена съехала из университетской общаги в съемное жилье. Максим оказался соседом, не прям через стенку, конечно, но очень близко – через два подъезда. Узнав в ней ту несчастную с остановки, Максим поинтересовался, все ли у нее в порядке и требуется ли помощь в бытовых делах. Ненавязчиво так предложил свои услуги, без двойного смысла. Искренне. И эта искренность подкупила, заставила признаться: да, розетка в прихожей не работает и окно на кухне плохо закрывается.

Хотя, если копнуть поглубже, он ей понравился, конечно же. Еще с той, первой встречи.

Максим явился вечером того же дня, починил розетку и отрегулировал окно. От предложенных денег решительно отказался, но согласился взять оплату кружкой чая и магазинными бисквитными пирожными. Разговорились, разоткровенничались, и Максим признался, что не очень понимает, зачем женщины идут служить в правоохранительные органы, и ладно бы только на бумажную или аналитическую работу, но почему в уголовный розыск? К чему вот это вот всё? Это же засады, дежурства, слежки и прочая малопривлекательная с позиции спокойной жизни деятельность, а если уж служба – в убойном отделе – то и вовсе опасно.

Лена тогда ему ответила, что словосочетание «убойный отдел» – продукт воспаленного сознания киношников, а в отделах по раскрытию тяжких преступлений работают мужчины, причем исключительно суровые и опытные оперативники, а не нелепые экранные герои, таскающие пистолет в хозяйственной сумке. О том, что ждет ее в будущем, в Управлении уголовного розыска по городу Вулканогорску, она, разумеется, не догадывалась – такое даже самому укуренному сценаристу с разгулявшимся воображением не приснилось бы.

После чаепития и разговоров Максим позвал ее в кино. Вот с этого похода на вечерний сеанс и начались их отношения: романтичные, с редкими свиданиями. По окончании университета Лена уехала в Вулканогорск, спустя три месяца приехал и Максим.

Первое время жили у родителей Лены, затем те, решив, что влюбленным нужен отдельный угол, разменяли двухкомнатную квартиру, добавили накопления и купили дочери однушку, где молодые, сыграв простенькую свадьбу, стали вить семейное гнездо. Точнее, вил только Максим, Лена же, в силу ненормированного рабочего дня и частых дежурных ночей, дома появлялась редко.

Разумеется, это не могло не вызвать недовольство супруга: сначала было молчаливое осуждение, затем начались упреки, переросшие в требования оставить такую работу, задуматься о детях и вообще не забывать о том, что у нее есть муж. Лена все понимала и старалась сглаживать острые углы, и ей это худо-бедно удавалось, но ровно до того момента, пока она не загремела в больницу с огнестрельным ранением плеча. Рана была неопасной для жизни, и преступников повязали на месте, но Максим, дождавшись ее выписки, поставил условие: либо он, либо эта чертова работа. На ее просьбы понять, или хотя бы попытаться, он молча собрал вещи и потребовал развода. Нелегко Лене далось это решение, но согласие на развод дала. Максим отбыл в Мурченбург, а Лена с головой ушла в работу, стараясь не думать о нем, не скучать и ни о чем не жалеть.

Получалось это плохо, и спустя почти год душевных метаний Лена, воспользовавшись служебным положением, навела справки о бывшем муже. Оказалось, что Максим уже как месяц зарегистрировал брак с некой гражданкой Одинцовой, музейным искусствоведом. Сначала она на него разозлилась, но потом поняла, что выбор у нее небогатый: либо продолжать страдать и мучиться, либо постараться отпустить его. Выбрала второе: отпустила и вдогонку мысленно пожелала обоим долгой совместной жизни. Той жизни, которую она не смогла дать.