– Куда это вы собрались? Стойте на месте, нам всем придется давать показания. Неприятно, но никуда не денешься.

– Мы ничего не знаем! – На минутку зашли! – заартачились собутыльники.

Не хватало мне еще за ними на ночь глядя по парку гоняться! Придется проявить хитрость.

– Не дай бог, дядя Вова все же умрет, – предположила я и продолжила со скрытой угрозой: – Вы оба становитесь главными свидетелями, а то и подозреваемыми. Кто подтвердит ваш рассказ о таинственном благодетеле?

Стариканы переглянулись, а я усилила напор:

– Если вы сейчас сбежите, это наведет следствие на соответствующие выводы. Сами понимаете какие.

– Мы всегда готовы помочь нашей любимой милиции, – со слезой в голосе произнес «матрос».

Второй, специалист по открыванию дверей, пребывал в тяжких сомнениях, но удирать не спешил, прикидывал все плюсы и минусы своей незапланированной встречи с органами правосудия.

Топоча армейскими ботинками, появились охранники. За ними семенила худенькая седая женщина – дежурный доктор приемного отделения. Она деловито отодвинула меня и пролезла под стол, на ходу доставая из кармана шприц с уже набранным лекарством.

– Держись, дядя Вова, спасем… – приговаривала она.

– Вы его знаете? – удивилась я.

– Сколько лет бок о бок работаем, – усмехнулась врач. – Старожилы. Эй! Подавайте носилки.

– Куда вы его?

– В реанимацию, куда же еще.

– Но он выживет?

Врач поднялась с колен и устало потерла тонкими пальцами виски.

– Не знаю. Сейчас он в коме. Найди вы его чуть попозже, точно бы умер. А теперь, может, и поправится. Его организм привык к всевозможной отраве, нормального человека лечить бы не понадобилось.

– Почему вы так думаете?

– Потому что догадываюсь, какую дрянь он выпил, – врач кивнула на опрокинутую бутылку водки, из которой вытекла небольшая лужица. – Характерный запах, не так ли?

Я склонилась над столом. Запах резкий, но где я уже сталкивалась с ним?

– Формалин, – развеяла мои сомнения врач. – Только луженый желудок дяди Вовы мог выдержать почти пол-литра этой непитьевой жидкости.

Я тут же вспомнила, что Виолетта пыталась учиться в мединституте и у нее могли сохраниться знакомые, имеющие доступ к консервирующим растворам, в частности, к формалину, хотя его не так уж сложно достать любому человеку, даже далекому от медицины.

Несчастного слесаря погрузили на носилки и унесли. За нами остался присматривать один из охранников. Я вышла на свежий воздух и закурила. Внезапно запищал сотовый. Уж не заказчики ли моей гибели звонят – удостовериться, жива я или нет? Надо их разочаровать.

– Алло!

– Татьяна! Ты забыла о нашем разговоре? – В голосе Романа слышалась плохо сдерживаемая обида. – Я жду тебя без малого час!

– Ой! – Я совсем забыла, что мы должны были встретиться у меня в семь, но не признаваться же в этом! – У меня появилась уважительная причина…

– Я не хотел звонить раньше, мало ли чем ты занята, не хотел мешать. Надеялся, ты мне позвонишь, извинишься, попросишь отложить встречу…

Он был прав, но мне не понравился тон, которым излагались претензии. В конце концов, я ему не жена! Слова не дает вставить.

– Стою под твоими окнами, как идиот! Цветочки завяли, тортик помялся…

– Рома! – Мне еле удалось вклиниться между двумя его фразами. – Меня пытались убить!

Он замолчал. Потом недовольно произнес:

– Не шути так!

– Я не шучу. На меня напала банда подвыпивших подростков, когда я возвращалась от папы через больничный парк.

– О боже! – запоздало испугался мой кавалер. – С тобой все в порядке? Я немедленно еду! Ты где? Они ответят за каждую царапинку!

Переждав поток эмоций, я добавила: