Соревнования и прочие мероприятия по сплачиванию людей были нужны ещё и потому, что большая часть подданных Игоря была эмигрантами – семнадцать тысяч из тридцати. Да, в большинстве своём они имели здесь корни и шли не «наобум», а к каким-то родственникам, пусть и очень дальним. Однако проблему «притирки» это не отменяло – народ стекался к нему очень разный – и «тараканы» у них были тоже разные.

Милиция и соревнования сильно помогали – вот, даже преступность «просела» на порядок, несмотря на наплыв эмигрантов. Ну как тут «пошалить», если примерно каждый пятый мужчина подходящего возраста состоял в милиции, причём остальные члены его подразделения жили по соседству? Выучка, плюс умение работать в команде, плюс – масса готовых прийти на помощь «правильных» мужчин, постоянно пересекающихся друг с другом на каких-то соревнованиях – хотя бы в качестве зрителей.

Закончилась эпопея посещением конезаводов на Рюгене. И да – именно во множественном числе. В одном разводились обычные кони… Впрочем, «обычными» коней, предназначенных кирасирам, никак не назовёшь. Постоянное поголовье на сегодняшний момент насчитывало чуть больше пятисот голов – неплохой результат, учитывая, что разведением князь занялся сравнительно недавно. Однако и слишком сложной эту задачу нельзя было назвать – рядом были Скандинавия и кнжества Германии, откуда можно было импортировать весьма породистый скот.

Был и конезавод, которым рюгенцы особенно дорожили, – здесь выращивали таких же лошадей для кирасиров, но исключительно белоснежных – уже для него самого и «его» кирасирского полка. В своей основе эти были те самые лошади, которых ему надарили после «Битвы у Моста». Жители острова весьма трепетно отнеслись к ним, и снова Игорю казалось, что тут присутствуют какие-то «сакральности». Пусть пока племенных «облачных» коней было менее полусотни, но, учитывая трепетное отношение рюгенцев к табуну, его будущее выглядело оптимистично.

Супруга с детьми покинула принца на том же корабле, что доставил его на Рюген: старики предсказывали, что в этом году волнения на море начнутся раньше обычного, и Наталья не захотела подвергать детей даже небольшому риску.

– Милый, ты не обидишься? – с некоторым сомнением спросила она.

– Нет, – засмеялся князь, – отплывайте в Петербург.

Нужно сказать, что дело было не только в риске – жена весьма деликатно дала Игорю возможность навестить бастардов. Она прекрасно знала об их существовании и относилась к вопросу весьма спокойно… В самом деле спокойно – попаданец осторожно просканировал её отношение к изменам и бастардам. Волновала её разве что возможность того, что супруг излишне увлечётся или «намотает» какую-то нехорошую болезнь.

А в остальном… выросла она в такой среде, где многие вельможи имели настоящие гаремы из крепостных и несколько «побочных» семей, живущих едва ли не в соседнем доме. Так что на таком вот фоне Грифич выглядел… Не аскетом, конечно, но человеком вполне приличным – подумаешь, признал четверых бастардов да выделил деньги на их содержание… Любовниц в высший свет принц не вводил, да и содержание внебрачным детям пусть и было вполне приличное, но не более того. Так что здравомыслящая и достаточно флегматичная супруга относилась к ситуации со смесью покорности судьбе и… иронии.

Погрузившись на бриг с небольшой свитой, вышли после полудня. Большая часть отправилась сопровождать жену с детьми, с ним остались только Тимоня, камердинер Готлиб да пятеро «офицеров свиты», без которых ему уже было «не положено». Впрочем, люди это были дельные – сам подбирал, так что никаких проблем на возникало.