— А правда, что девушки живут в комнате на одного человека и у вас своя душевая? – спросил один из близнецов.

Я кивнула.

— Круто, значит, нам не соврали, – воскликнул второй.

— У вас разве не так? – спросила больше для поддержания разговора.

— Нет, у нас стандартные условия по четыре человека в комнате, двадцать комнат на этаже и душевых кабинок шесть на весь этаж.

Я только брови приподняла от удивления, комментировать не стала, да и зачем.

Они ещё о чём-то болтали, но я их не слушала, была занята завтраком. Наконец, закончив его, встала и, убрав поднос, двинулась в учебную аудиторию. День обещал быть насыщенным.

На первой вводной лекции нам рассказали о распорядке в Академии и о том, как мы будем учиться. Только два месяца общих вводных, а затем нас распределят на год по специализациям, после снова на год вернут, чтобы мы могли найти свою команду, с которой будем на выпуске. И ещё два месяца на то, чтобы приработаться с командой. В общей сложности мы будем учиться два с половиной года, за которые у нас будет только одни каникулы, продолжительностью месяц. Нас заставили подписать документы о неразглашении, поскольку этот объект является ведомственным военных. Тут же, на первой лекции, мы получили необходимые учебники и всё, что нам понадобится для учёбы.

На территории Академгородка находился довольно большой бутик, в котором можно закупиться недостающей канцелярией, а также различными мелочами.

И потянулась наша учёба. За эти два месяца нас на что только не проверяли, мы учились каждый день по двенадцать часов. С утра была теория, затем обед и после обеда работа на тренажёрах. Я выматывалась настолько, что первые пару дней приходила к себе в комнату и, упав на кровать, мгновенно засыпа́ла. И так каждый день. Подъём в полшестого утра, а отбой уже в десять.

Через несколько дней я, вернувшись к себе в комнату после занятий, устала настолько, что забравшись под душ, стояла там и горько плакала, жалея себя. Я не ожидала, что будет так трудно, жутко скучала по маме и папам, по дедушке, по братикам и сестрёнке. Я не привыкла к таким нагрузкам, и мне казалось, что они меня сломают. Я позволила себе выплакаться и выплеснуть свои эмоции. Затем постаралась взять себя в руки и стала мыться, представляя, что уходят все мои трудности, смывая их с себя.

Я подумала и решила, что не для того я сюда так рвалась, чтобы так быстро сдаться. Не бывать этому, я Шоттер, я слово дедушке дала, а значит, нужно стиснуть зубы и идти к своей мечте.

Я знаю, что если бы сейчас сдалась, моя семья ни слова упрёка мне не сказала, наоборот, они бы меня поддержали. Но после такого я не смогла бы уважать саму себя.

Все понимали, что это был отсев, первичный и довольно существенный, как позже оказалось, не каждый способен выдержать такую нагрузку.

В холле учебного корпуса висели списки, в которых каждому из нас начисляли баллы за успеваемость и дисциплину. Внизу списка была проведена черта и попавшие за неё выбывали из программы обучения. Каждую неделю эта черта сдвигалась вверх: так нас специально отсеивали.

Хоть я старалась изо всех сил, но мне приходилось соперничать с хамом, которого, кстати говоря, зовут Эрик. У этого засранца оказалась идеальная память, так что он особо и не напрягался. Достаточно было просто слушать тренера и профессоров, и он всё запоминал. Мне же, чтобы занимать лидирующую позицию списка, приходилось зубрить ночами материал, который не поняла на занятии.

А ещё у нас была ужасная физическая подготовка. Ну как, ужасная, для многих парней ничего сложного в этом не было. Сложно было мне, потому как послаблений и правда, никто не делал, не было скидки на пол. Мне приходилось наравне с парнями бегать, прыгать, отжиматься и проходить полосу препятствий. В первые несколько дней у меня болело всё тело. На занятия вставала, как столетняя развалина, еле передвигаясь. Но постепенно моё тело стало привыкать к нагрузкам. Радовало, что нагрузки нам давали каждый день на разные группы мышц. Сама над собой посмеивалась, выпустят не пилота Киру Шоттер, а маленького накачанного киборга.