–Давай уже открывай глаза – нам надо осмотреться,– как будто в голове сам себе сказал я. Мммм, что-то странное со мной – такое вроде при психических заболеваниях бывает – голоса, разговоры самого с собой.

–Сам ты голоса,– уж точно не я, а что-то сказало в голове, хотя это даже не голос, а просто очень, очень четкая мысль и из-за этого и казалось, что кто-то говорит.

–Ты вообще кто или что,– задал я, как мне показалось вполне резонный вопрос. Причем речь далась очень легко при том, что я сам, перед тем как провалиться в темноту, видел, как моя челюсть, видимо от попадания пули, вырванная улетела вперед.

–Не торопись,– услышал я,– главное пойми, что все теперь нормально, ты жив, здоров, а с остальным мы разберемся по ходу – я тебе все объясню – не торопись,– произнес голос и что странно – я сразу как-то успокоился.

–Теперь открывай глаза,– продолжил голос.

Я попытался открыть глаза, но дальше попытки ничего не произошло. Почему-то у меня не получилось простое действие, над которым я раньше даже и не задумывался.

–Так, все ясно, еще не прошла полная настройка,– пробурчал кто-то в голове,– давай пробуй еще и пытайся шевелить всем, чем можешь, пока все не начнет работать.

Я не стал задавать лишних вопросов и просто стал пытаться делать то, что мне говорят. Ноги и губы с языком двигались без проблем, а вот от всего остального, даже чувствительности никакой не было, но я не прекращал пытаться пошевелиться. По ощущениям прошло минуты две, когда все более-менее начало отзываться на мои попытки, хоть и не очень хорошо, такое впечатление, что я отлежал все тело. Глаза тоже открылись и перед собой я увидел черный, висящий надо мной, шар, и, судя по всему, я был в пещере, но вот только никакой пластоброни тут уже не было, да и вообще, чуть повернув голову я понял, что и пещерка совсем другая – гораздо меньше и по краям свисали, почти до пола, какие-то сосульки. Интересно, каким это макаром я по пещерам перемещаться начал.

–Ладно, в себя мы пришли,– прорезался опять голос в голове,– сейчас я вкратце введу тебя в курс дела и тогда уже будем думать, что дальше делать и как дальше жить – только не перебивай меня вслух и мыслями, а то так я очень долго буду пытаться все объяснить, а так как местечко тут не очень гостеприимное, то нам надо торопиться! Так вот, слушай…

Я слушал голос и охреневал! Вкратце картина складывалась такая. После того, как мне удалось запустить, а оказывается, именно так и можно было запустить, артефакт, он меня просканировал, но, не успев сделать диагностику до конца отследил, что мне наносятся повреждения извне.

Он тут же попытался компенсировать повреждения запустив регенеративную и восстанавливающую процедуру, но по тем протоколам, что у него были, а не исходя из диагностики, которую он просто не успел произвести. Начав процедуру он отметил, что начались очень серьезные преобразования, которые потребовали огромных энергозатрат. Причем состояние носителя было в критическом состоянии и сам носитель (то есть я) никак не помогал в восстановлении, никаких процессов восстановления с моей стороны не отмечалось, что и понятно, поэтому артефакт заподозрил повреждение каналов связи как в информматрице, так и в самом носителе. После сигнала-запроса к информматрице артефакт, ожидаемо, не получил отклика, что только подтвердило его первоначальное предположение и он экстренно запустил процессы по формированию информматрицы и места хранилища и обработки данных в самом носителе.

Так как отклика от прежней матрицы не было, то он стал в нее заливать ту информацию, которая была у него и хотя бы приблизительно соответствовала тому набору информации, что должен был там присутствовать у разумного. Ввиду того, что я смог запустить процедуру контакта и, несмотря на то, что диагностики и проведения соответствия проведено так еще и не было, именно к категории разумного он меня и отнес. Времени на тщательный отбор не было, сливались целые блоки и пласты информации, в дальнейшем это можно было исправить, а на тот момент главная задача стояла в спасении разумного и его восстановлении.