– Открой глаза, Белка. Они оба – МВДшники, агенты, которым было поручено твоё воспитание до наступления восемнадцатилетия. По результатам исследований этого придурка, – Кир ткнул пальцем в рожу доктора С., – в мозгу ребёнка, живущего в постоянном стрессе, фелистэрия развивается не правильно. И даже не спрашивай меня, каким образом он всё это выяснил. Кир многозначительно выдохнул, по-видимому, пытаясь, успокоить эмоции, а затем продолжил:

– По этой причине, было принято решение, воспитывать детей, подобных нам, поддерживая иллюзию свободы и соблюдая видимость «нормальной» семьи. И у меня, и у Лесса, тоже были такие «приёмные» семьи, как твоя, и ты даже представляешь, насколько сложно было принять тот факт, что за каждый поцелуй, подаренный тебе «родной» мамой, кто-то ей хорошо заплатил…

– Какие новости, сержант?

– Мы обыскали весь город – никто не видел девушку по фамилии Васнецова и никто, из наших спецов, её не забирал.

– Камеры проверили?

– Так точно, полковник. Я составил подробный отчёт. Он, как и все видеоматериалы, находится на вашем столе.

– Свободен.

Новости были не утешительными. Девушка, которая шла по программе «счастливая семья» и на которую у полковника имелись чёткие и далеко идущие планы, исчезла из дому, да ещё и, можно сказать, под самым носом у группы доставки.

Настя Васнецова подавала большие надежды и, по свидетельству Юлианны, её псевдо-приёмной матери, у девочки уже трижды случался выброс силы, а значит, она была практически готовой к дифелистерации. Одарённую, со дня на день, должны были доставить в распределительный отдел его ведомства, но что-то пошло не так…

Юлиане вручили поддельные документы и незнакомец, который представился неким «Симоновым», увёз девочку в неизвестном направлении. Естейственно, личико мерзавца, которое обнаружили на видео, пробили по базе, но совпадений обнаружить не удалось. По всей видимости, похититель использовал грим. Кроме того, ему, каким-то образом, удалось проехать мимо поста охраны, который был неподалёку от дома Васнецовых, и не вызвать у них подозрений.

Отпечатки пальцев похитителя не обнаружили, зато в комнате девушки нашли остатки оплавленной дверной ручки, которые Юлианна, зачем-то убрала в кладовку, в самый дальний угол под ковром. Этот факт наталкивал полковника на две не слишком приятные мысли: первая – похититель был пиромантом, которому всё это время удавалось ускользать от системы, и вторая – старшая Васнецова тоже была замешана в этом деле, и, если не прямо, то косвенно – наверняка.

– Юлиану – ко мне. Немедленно, – Крикнул Стивенсон, нетерпеливо ерзая ногами под полированным столом.

Случившееся дело было неприятным, оно отвлекало профессора от срочных и важных исследований, от проекта, сдача которого намечалась на следующей неделе. И, даже хуже того, из-за этой нелепой утечки кадров, новый проект оказался на грани срыва.

Через несколько минут, приёмная мать Насти уже была в его кабинете. Она находилась в центре комнаты и стояла там молча, опустив голову, и старательно отводя глаза, чтобы избежать прямого взгляда в глаза полковника.

– Скажи мне, Юлиана, неужели после стольких лет работы ты всё ещё думаешь, что зрительный контакт имеет какое-то значение, когда дело касается телепатии?

– Нет, я просто… – Начала было говорить женщина, но Стивенсон взмахом руки потребовал от неё замолчать.

Полковник смотрел на Юлиану пристально, ловя каждое её движение, поворот головы, мимику. Перед его ментальным взором проступали очертания её памяти, мыслей, чувств… Навязчивой пластинкой в голове звучала старая песенка – «Эти тихие вечера». Это был старый трюк, многие испытуемые пытались, под завесой мелодии, которую они прокручивали в голове, скрыть собственные мысли. С молодыми телепатами это иногда срабатывало, но, только не с ним. Полковник был слишком опытен для таких уловок, они ему вовсе не мешали погрузиться в суть мыслей собеседника, разве что немного раздражали…