– Ты совсем не похожа на остальных филиппинок… – часто говорил ей он.

– Ещё бы! Это потому, что я – креолка! – не без самодовольства отвечала Кáрмен.

В плане денег она чувствовала себя великолепно. Хозяин всегда заботливо снабжал её любыми суммами. Так что теперь она могла позволить себе время от времени походы по самым дорогим магазинам на центральных улицах Макариу и Стасиградус. Зайдя однажды в один такой магазин, она увидела другую филиппинскую женщину, выбирающую одежду. В подобных местах представительниц своей национальности она встречала разве только что по другую сторону прилавка. Да и то крайне нечасто: в дорогостоящих магазинах товар обычно продавали сами киприотки либо другие европейки. Кáрмен собиралась порадовать себя покупкой какого-нибудь дорогого аксессуара, когда натолкнулась на эту женщину. Та, в свою очередь, холодно взглянула на неё и отвернулась. Кáрмен так и застыла на месте, не сводя взгляда с холёного красивого лица незнакомки. Всё на ней, начиная с элегантных босоножек со стразами Сваровски и заканчивая изумительной формы золотым колье на шее, выглядело безумно дорогим. Кáрмен разглядывала её красиво уложенную, будто только что из парикмахерской, причёску, как вдруг в помещение вбежала хорошенькая восьмилетняя девочка. Она бойко подлетела к уже расплачивающейся у кассы и так поразившей Кáрмен женщине и нетерпеливо потянула её за рукав к выходу. Чёрные волосы девочки были такими же, как и у матери, но черты лица казались более европейскими. Кáрмен следила за ними взглядом сквозь стеклянную дверь магазина. Возле входа их ждал шикарный автомобиль. Владелец его, пожилой важный киприот, поцеловав женщину в губы, помог им взобраться в салон, и машина тронулась с места. Кáрмен зачарованно смотрела ей вслед…

Вернулась она домой в подавленном настроении. Всё казалось не тем и было не так. Ну почему одним достаётся всё в этом мире, а другие вынуждены довольствоваться лишь жалкими крохами всех тех прекрасных благ, которые может предложить жизнь? И кто решает, кому и за какие достоинства должно достаться больше или меньше? Кáрмен, выросшая в католической вере, давно перестала искать ответы на эти вопросы в религии. Ещё пятилетней девочкой она твёрдо усвоила, что справедливости в жизни нет. Сестра её матери, заблудшая овца их семейства, вернулась из Манилы, где, по словам родственников, промышляла древнейшей профессией. В глазах Кáрмен она являлась той самой Марией Магдалиной, которая под воздействием всеобщей доброты и заботы о ней вот-вот должна раскаяться. Маленькая Кáрмен тогда очень много молилась за неё по вечерам. Больше всего она боялась того момента, когда её тёте придётся расплачиваться за свои прегрешения, как это было сказано в Библии. А в итоге расплачиваться за тётины грехи пришлось почему-то Кáрмен и её матери. Погостив вдоволь в их доме, тётя сбежала к новой лёгкой жизни, прихватив с собою их кормильца – отца Кáрмен.