Султану ничего не оставалось делать, как отменить приказ, и кофейни вновь были открыты.

– Грустно, – сказала Мирослава.

– Ничуть, – возразил Юрий. – За любовь нужно платить!

– Но не головой же?! – не согласилась Волгина.

– Именно головой! – воскликнул он и процитировал: «… Ценою жизни ты мне заплатишь за любовь»! – его глаза как-то странно сверкнули.

– Блок ваш любимый поэт? – спросила Мирослава, чтобы как-то сменить тему…

– Нет, – он качнул головой, – любимый Лермонтов. Особенно, вот это: «Я горд – прости – люби другого…»! – произнёс он неожиданно жарко.

И Мирославе показалось, что в этом горьком пламени чужого стиха свернулось в стальную пружину отравленное жало уязвлённого самолюбия Юрия Базилевского.

– «Я горд! – прости – люби другого…» – повторила она задумчиво.

– А вы любите Лермонтова? – прервал её размышления Базилевский.

– Я?.. – переспросила Мирослава, – пожалуй, не очень… Он слишком мрачен для моего мироощущения.

– Ну и зря, – сказал он, – вам, наверное, нравятся наши современные рифмоплёты? – в его голосе была нескрываемая насмешка.

Конец ознакомительного фрагмента.